Молодая кровь

— М-да. Кто-то рассказывал, что видел его на Главной Уилкокской дороге. Но ты не беспокойся, мы свое дело сделали. — Мак Вортер смачно сплюнул. — Мы подожгли дом и уничтожили всех Килгроу. Правда, одного из твоих братцев царапнула по ноге пуля, да ты не бойся, ничего серьезного! Ох, мальчик, что это была за картинка! Кто-нибудь из них выбежит из дому, а мы его сразу хлоп, как ворону! Перестреляли всех до единого. Вот это я понимаю: око за око, зуб за зуб!

— Да ведь мою мать никто же не убивал… — начал было Осси, но голос его осекся. «Полно, так ли это?» И вдруг, поглядев на старого Мака, которого знал всю свою жизнь — столько же, сколько Большого Джима и Маленького Джима, он порадовался, что жена Мака изменила ему. И он подумал о хижине Килгроу, сожженной дотла, и о семье, которая жила в ней, и о ночи, проведенной там, и о своей беседе до утра с Маленьким Джимом, и теперь он знал, что делают с неграми, которые держат ружья наготове. Это он подвел Маленького Джима, и Большого Джима, и Мэйми, и он не лучше, чем все остальные крэкеры. Но что мог он сделать? Чем помочь? А мать-то, мать какова! Он почувствовал, что его мутит. Не надо бы есть так много, сейчас его стошнит прямо перед мистером Маком, На глазах выступили слезы. Пойти в деревню и убить отца — вот что должен он сделать. Он отвернулся от старика.

— Ну, мне пора, — сказал он.

— Ты их там найдешь, они пьют маисовую водку и любуются пожаром.

Но когда Оскар добрался до Перекрестка, он пошел не по дороге в Низину, а по той, которая уводила в сторону от плантации.

С той ночи, когда Оскар брел один по Главной Уилкокской дороге, прошло много лет, но ни разу за все время он не встретил никого из родных мест; ему казалось, что он уже все забыл. Но вот однажды в субботу он увидел Джо Янгблада в очереди у кассы. Он и раньше встречал Джо, но не обращал на него внимания, а тут, услышав, как этот негр разговаривает с кассиром, он вспомнил Большого Джима. И сразу все воспоминания прошлого, которые он гнал от себя, нахлынули на Оскара: ночь, проведенная у негров, разговор До утра с Маленьким Джимом… Гордые Килгроу с ружьями наготове. Особенно явственно видел Оскар отца — будь он проклят в аду! — и бедняжку мать. Оскару было известно, что мистер Мак держит при себе револьвер, и он испугался за Джо. Сам того не желая, он очутился на стороне чернокожего человека в его борьбе против белого. Мистер Мак был надсмотрщиком на том участке, где работал Оскар, и придирался к нему каждый божий день, напоминая Оскару ненавистного отца, хоть внешне и не был похож на Джона Джефферсона. Может быть, все хозяйские подручные чем-то похожи на управляющего плантацией Уилкокса? Впрочем, Оскар немного жалел, что тогда, в очереди, дал волю чувствам, — ведь из-за того случая он получил среди некоторых рабочих кличку негролюба.

За эти годы Оскар обзавелся семьей — женой и тремя ребятишками, он стал добропорядочным тружеником, богобоязненным баптистом. В отношении же негров он был таким, как все. И тем не менее теперь он часто вспоминал плантацию, любимую мать, ненавистного отца и глупых братьев; не раз гадал, что сталось с Маленьким Джимом. До сих пор ему казалось, что он забыл ту ночь, когда лежал в постели с Лилли Энн Мак-Вортер, а братья и отец сожгли дом Килгроу и перестреляли всю семью, но теперь Оскар понял, что никогда ему не избавиться от гнетущего чувства собственной вины.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Роб останется после уроков и спросит об этом у самого мистера Майлза. Вот и все. Прошло уже много времени с тех пор, как мама высекла его в участке. Теперь он повзрослел, понимает, почему мама так поступила, и он делает вид, будто их отношения с мамой остались прежними. Он хотел бы забыть навеки этот день в суде мистера Кросса, но это было невозможно.

Несколько дней назад, когда он стоял во время перемены на школьном дворе и думал о маме, к нему подошли Биф Роберте и Джонсон Живые Мощи.

— Вот ты все носишься со своим учителем, — пренебрежительно прищурился Джонсон, — мистер Майлз то, мистер Майлз это! А между прочим ничуть он не лучше других людей. Такой же негр, как был старик Малберри!

— Не советую тебе вести такие разговоры при любимчике учителя! Он всем запрещает говорить о профессоре Майлзе из города Нью-Йорка, — процедил Биф.

Роб стоял, переводя взгляд с одного на другого. Был холодный январский понедельник, и школьники носились по двору, стараясь согреться. Галдели, смеялись, затевали драки…

Биф сказал:

— Если твой профессор так не любит белых, почему же он взялся устраивать вечер песни?

Роба всего передернуло.

— Вы это вранье про мистера Майлза бросьте!

— А зачем бы мистер Блэйк стал врать? Он вчера у нас обедал и рассказывал моему отцу.

Роб невольно сжал кулаки.

— Все это вы врете! Ведь не было же никакого вечера песни с тех пор, как мистер Майлз приехал?

— А в этом году будет обязательно. Если ты мне не веришь, почитай в воскресенье «Негритянскую страницу». Там все будет написано, и каждый прочтет.