Молодая кровь

Мать забросала его вопросами, и, сидя возле нее, Оскар все время чувствовал, что Лилли Энн не спускает с него смеющихся глаз, и он не мог избавиться от мысли о той позорной тайне, которая соединяла их теперь. Ма велела ему пойти переодеться. «Не то простудишься и умрешь!» — добавила она. Оскар пошел на кухню и только было начал раздеваться, как появилась Лилли Энн и, смеясь, сказала ему, что он сейчас точь-в-точь как сойка на току. Глядя на нее, Оскар попытался улыбнуться. А она принялась возиться у плиты, требуя, чтобы он скорее раздевался, не то схватит, чего доброго, воспаление легких. Оскар ответил, что подождет, пока она выйдет из кухни.

— Вот еще! — расхохоталась Лилли Энн. — Подумаешь, какой стеснительный! Я тебя, малыша, знаю еще с пеленок. Да я и не смотрю в твою сторону! Я тут грею воду, тебе помыться. — И скользнула мимо Оскара, ущипнув его за щеку. — Ладно, молодой человек! Можешь теперь раздеваться, я ухожу. Пойду взгляну, как там наша Марта. Позови меня, когда вода согреется. Я приду и вымою тебя по всем правилам. — Усмехаясь, она вышла из кухни. — Ну и ну, господи Иисусе!

Оскар ни слова не сказал в ответ. Лицо его горело, кровь горячей волной заструилась по жилам.

Всю ночь Оскар почти не сомкнул глаз. Он лежал и думал, что вот сейчас отец, братья и соседи устроили облаву на негра в самую бурю, хотя, правда, она уже немного поутихла. Он представлял себе, как они там с собаками, с ружьями и фонарями охотятся по Деревне, пугая насмерть жителей Низины. Интересно, а где Маленький Джим? Прячется, наверно» в темноте, как загнанный зверь, а может, они давно поймали его, может, даже нет на свете такого человека, как Маленький Джим, а есть только длинное худое тело, оно валяется в луже крови или висит на дереве, продырявленное пулями! И вдруг Оскар явственно услышал дерзкий выкрик Маленького Джима: «Посмей только еще раз назвать цветного человека черномазым!» Нет, он никогда не выговорит это слово! Никогда! Никогда! Он помнит так же хорошо и то, что сказал ему Джим о линчевании в ту ночь. Но что он может сделать? Как спасти его? Оскар весь дрожал мелкой дрожью.

В конце концов он все-таки заснул, а проснувшись под утро, услыхал голоса рядом в комнате и во дворе. Рычали собаки. Рычали люди: «Мы его, черного дьявола, из-под земли достанем!», «Можешь, Марта, не беспокоиться! Издохнуть мне на этом месте, если я его не отыщу!»

Чуть свет явился шериф, и его беседа с Мартой продолжалась очень долго; он все старался ее убедить, чтобы она дала другие показания, но так и не добился. Осси гордился матерью, такой гордости за нее он еще не ощущал ни разу в жизни, но он также чувствовал гнев и отвращение — он ненавидел отца, шерифа Хайнса, Чарли Уилкокса, который, кстати, до сих пор не показывался, и остальных людей, толпившихся вокруг кровати и мучивших ее уже столько времени, требовавших, чтоб она солгала, будто Джим пытался изнасиловать ее. Оскару не хотелось идти на работу, но он пошел лишь ради того, чтобы быть в стороне от этой шайки, вставшей под главенство шерифа. Он не в силах был оставаться дома и смотреть на муки матери. Когда в обед он вернулся домой, они все еще были там. Оскар вошел в спальню. Мать поглядела на него незнакомым, блуждающим взглядом. Оскар подошел к постели, обнял мать, и она разрыдалась. Тогда он гневно обратился к шерифу, его помощнику и Джону Джефферсону:

— Что вы никак от нее не отвяжетесь?

— Потише, сынок, — вкрадчиво сказал шериф Хайнс. — Мы хотим действовать по правилам. Твоя мама немножко взволнована и не совсем хорошо помнит, что с ней было; вот мы и стараемся освежить ей память.

Мать билась на руках Оскара.

— Она вам сказала, как было дело. Сказала вам всю правду. Уходите отсюда, дайте ей отдохнуть!

Шериф посмотрел на Оскара, потом на Джона Джефферсона и снова на Оскара. У него были холодные, жесткие глаза.

— Слушай, сынок, мы тут все белые люди, и у нас не должно быть разногласий. Наша цель — найти черномазого и передать его в руки закона. Или, может, ты негролюб, а, мальчик?

Оскар вскочил с постели матери, закричал:

— Я вас не боюсь! Ступайте к дьяволу. А мою мать оставьте в покое!

— Ладно, сынок. Успокойся! — Шериф Хайнс подергал свои седые усы и кинул взгляд на Джона Джефферсона. — Нам бы поесть чего-нибудь. Я голоден, как волк.

Все пошли в кухню и сели за обед, который приготовила Лилли Энн; Осси поел и опять ушел в поле, понимая, что они вернутся и снова будут приставать к матери, а он не властен им помешать. И действительно, после обеда они терзали мать по очереди — сперва шериф, потом Джон Джефферсон, потом опять шериф. Как раз в ту минуту, когда шериф заходил к ней вторично, Джон выглянул в окно и увидел Оскара, бегущего к дому. За работой Оскар ни на минуту не переставал думать, любить и ненавидеть так неистово, что разболелась голова; и он бросил все и побежал домой. Он влетел в спальню и кинулся К шерифу с криком: