Молодая кровь

— Есть у тебя какие-нибудь жалобы?

Робу хотелось ответить, что у него миллион жалоб, но он вспомнил замечание Эллиса о том, что в одиночку бесполезно жаловаться: выгонят—и все. Что в этом толку? Через пятнадцать минут какой-нибудь бедняк негр с радостью займет его место.

— Нет, сэр, — сказал Роб.

— Ты не лжешь, малый? — Нет, сэр.

— Говорят, что в нашем городе появился неизвестный негр, который разъезжает повсюду в новеньком паккарде. Ты знаешь что-нибудь о нем?

— Нет, сэр.

— А другие говорят, что это не негр, а высокая, красивая негритянка, — все толкуют по-разному. Ты в самом деле не знаешь и не слышал ничего?

Чего этот крэкер добивается? Какой-то негр, автомобиль…

— Нет, сэр, я ничего не знаю. Первый раз слышу.

— По-моему, это кто-то из профсоюзных вымогателей. А ты как думаешь?

— Знать ничего не знаю, мистер Бьюсси.

— Вот-вот, самое лучшее тебе и не знать ничего! Если цветной человек не хочет попасть в беду, он должен держаться подальше от таких дел. Эти профсоюзные вымогатели, болтающие о социальном равенстве и дружбе с белыми женщинами, опаснее всего для цветного человека, особенно в Джорджии!

Роб промолчал. Он был зол и боялся выдать свой гнев.

— Но я слышал кое-что и похуже, — продолжал управляющий. — Слышал, что ты тоже собираешься вступить в профсоюз.

Роб смотрел в упор на белого и даже бровью не повел:

— Да что вы?

— Да, да, так мне сказали. Дело твое, Янгблад, но пойми, что ничего путного из этого не выйдет, только деньги у тебя вытянут. — Он стукнул по столу большим красным кулаком. — Чтобы получить у нас место или сохранить его за собой, ты не должен был никому платить ни цента, ни даже полцента! А профсоюз — это просто грабеж средь бела дня, и он тебе не нужен! И как бы за него ни распиналось НИБТ,[29] я у себя никакого профсоюза не потерплю!

Роб невозмутимо глядел на мистера Бьюсси. Он еле удерживался от смеха.

— Никакого профсоюза в нашей гостинице не будет, Янгблад. Категорически заявляю. Выкинь из головы всякие нью-йоркские бредни. Можешь передать всем. А если мы поймаем этого неизвестного негра, то так его отделаем, что он до самой смерти будет вспоминать Кроссроудз в Джорджии. Ты меня понял, Янгблад?

— Да, мистер Бьюсси.

Вечером, когда после работы все собрались в раздевалке, Роб рассказал об этом товарищам. Лица их помрачнели.

— Странно, что он тебя выбрал. Почему ему надо было все это говорить тебе, Янгблад? Ты же здесь самый младший! — сказал Эллис Джорден. Коридорные озадаченно переглянулись.

— А я откуда знаю! — отозвался Янгблад.

— Значит, надо быть осторожнее, — изрек Вилл Тернер. — Бросим на время эту профсоюзную волынку!

— То есть как это бросим? — накинулся на него Гас. — Мы еще и не начинали!

— Ничего и не начнем, если будем бояться мистера Огла!

— Если мы решили объединиться и организовать профсоюз, то ни мистер Бьюсси, ни мистер Огл и никто другой нам не указчики, — сказал Янгблад.

— Все-таки я не понимаю, Янгблад, почему он выбрал именно тебя. Не иначе, кто-то из белых накляузничал ему. — Эллис Джорден оглядел хмурые, встревоженные лица негров, уже успевших переодеться и толпившихся у дверей. — Хуже гремучей змеи тот сукин сын, который доносит белому.

Бру Робинсон откашлялся.

— Что правда, то правда.

Вилл Тернер вытер потный нахмуренный лоб, Хэк Доусон скривил губы:

— Черт проклятый!

У всех был очень озабоченный вид.

В этот вечер Роб зашел к Ричарду Майлзу, и до поздней ночи они проговорили о делах в гостинице и плачевном положении негров, ухудшающемся с каждым днем. Ричард сказал Робу, что он в воскресенье собирается поехать в Атланту на собрание Ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Кажется, в Атланте есть профсоюз, который, может быть, захочет присоединить к себе группу работников гостиницы, он обещает зайти туда и поговорить об этом. Ричард приготовил лимонад. Они сидели в крошечной гостиной, пили лимонад и ели коржики, испеченные Джозефин, беседовали о профсоюзах, об Ассоциации, о жизни на Юге. Роб смущенно поглядывал на Джозефин, на ее слегка округлившуюся талию, — она была уже на третьем или на четвертом месяце беременности. Он вспомнил Айду Мэй и прошлое воскресенье в лесу Янгблада. Боже милостивый, хоть бы ничего не случилось! А все-таки это было необыкновенно! Такого необыкновенного дня он не помнит в своей жизни.

— Когда же мы организуем отделение Ассоциации у нас в городе? — спросил Роб. Он переводил взгляд с Ричарда на Джозефин, вспоминая, что когда-то оба они были его учителями и даже не знали друг друга: были мисс Роллинс и мистер Майлз… А теперь и сам Роб стал работником, взрослым мужчиной.

— Мы как раз хлопочем о создании отделения, — ответила ему Джозефин.

— Так вы скажите мне, когда у вас все будет готово, — попросил Роб. — Я ведь могу привлечь товарищей по работе.

— Узнаешь в свое время, не беспокойся, — заверил его Ричард.

Ричард рассказал Робу, что он уже несколько раз встречался с доктором Райли и другими белыми преподавателями из университета и они разговаривали о создании отделения Ассоциации в Кроссроудзе и что доктор Райли даже пригласил Ричарда к себе на обед.