Молодая кровь

Потом зачитывали телеграммы из разных городов Америки, и казалось, что все люди во всем мире знают о смерти Джо Янгблада.

Как сквозь туман, Роб видел священника Ледбеттера, медленно идущего к кафедре под тихое пение хора: «Приди ко мне… уж вечер наступил». Священник Ледбеттер раскрыл священное писание, и взгляд Роба снова устремился на длинный серый гроб, усыпанный цветами. Многое вспомнил он в эти мгновения: и работу отца на заводе, и тот несчастный случай, когда он сломал спину, и игру в мяч С папой на пустыре, и добрые, ласковые папины глаза, и его слова: «Сын, твоя мать самая замечательная женщина на всем белом свете», — и папу в очереди за деньгами, мужественно давшего отпор белому, и беседу с ним в прошлый понедельник за завтраком о профсоюзе, и еще многое, многое другое… Сколько же народу из гостиницы пришло на похороны, бросив работу! И мистер Огл не сумел их удержать…

Позавчера, после того, как ушел Гас, Роб долго думал о профсоюзном собрании, и мысль, в которой переплетались профсоюз и папа, не покидала его даже в постели, не давая сомкнуть ни на минуту глаза. На следующий день, помогая делать приготовления к похоронам, он по-прежнему неотступно думал об этом и дивился самому себе, как можно сейчас думать о чем-нибудь ином, кроме папиной смерти. Но уже прошлой ночью он твердо решил, что посвятит себя организации профсоюза, потому что таково было желание папы; и Дженни Ли, с которой он поделился своими мыслями, поддержала его, и Роб пожалел, что не рассказал это сразу и маме, но ничего, он успеет сказать ей потом. На профсоюзное собрание Роб немного опоздал, а когда он появился, все сразу стихли. Робу показалось, что почти все собрались там, то есть почти все негры, кроме Лероя, Вилла и двух-трех трусов, конечно; даже Оскар пришел с сыном и привел еще нескольких белых.

Было много шуму и споров, но обсудили все до самых мелочей. Почти каждый пожелал что-нибудь сказать.

—  На первых порах надо быть очень осторожными. Хозяин-то не возрадуется!

—  Пускай сам на себя пеняет! Мы организуем союз не для его выгоды!

— А все-таки осторожность необходима. Правильно говоришь!

И все дали клятву, как заговорщики. Священник Ледбеттер произносил слова этой клятвы, а участники собрания повторяли за ним. В члены профсоюза записались все, кроме двух или трех человек, которые попросили дать им немного времени поразмыслить. Председателем выбрали самого юного из присутствующих — Янгблада, казначеем — Хэка Доусона, Уилабелл — секретарем, а Оскара и Гаса — членами исполнительного комитета. Роб испытывал странное чувство: ему казалось, что он видит папино улыбающееся лицо, слышит раскаты его смеха и его песню «Шагайте, дети, вместе». Да, они создадут крепкий профсоюз и вовлекут в него всех!

Но папа мертв! Папа мертв, и Роб хоронит его! Роб влажными глазами поглядел на алтарь и услышал слова, произносимые пастором Ледбеттером:

—  Читаю по святому евангелию от Иоанна одиннадцатую главу, двадцать пятый стих: «Иисус сказал ей: «Я есмь воскресение и жизнь: верующий в Меня, если и умрет, оживет». — Он медленно закрыл библию.

—  Да, если и умрет, оживет… оживет. Дьякон Янгблад перешел в иной мир, где царит покой и время остановилось, но хоть он умер, он будет жить. Он будет жить в сердцах любящих родных, его будет помнить баптистская церковь Плезант-гроува, церковный совет увековечит его память. Джозеф Янгблад живет во всех нас. Его дух живет в Ложе Фредерика Дугласа. Его дух живет в Ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Его дух живет повсюду, где только собираются вместе мужчины и женщины, чтобы служить нашему богу и спасителю Иисусу Христу и святому делу свободы…

—  Аминь! Аминь!

—  Господи, помилуй душу Джо Янгблада!

—  Боже мой!