Молодая кровь

Мистер Джонсон заговорил театральным шепотом, с тем расчетом, чтобы его слышали ученики:

— Вы должны быть все время начеку, Майлз. По временам эти молодцы совсем отбиваются от рук, становятся как бешеные!

Ричард Майлз с недоумением посмотрел на белого. Он чувствовал, что притихшие ребята напряженно ждут его ответа. Не лучше ли притвориться, будто он не расслышал слов мистера Джонсона? Вашингтон далеко, до Нью-Йорка тоже не миллион миль! А здесь ведь Юг! И все же, дерзко подняв брови, Ричард с вызовом уставился на белого.

— Неужели они хуже остальных ребят в вашем городе?

Директор школы мистер Блэйк беспокойно засуетился, покашливая и вежливо улыбаясь.

— Нашему новому преподавателю предстоит еще процесс акклиматизации! — сказал он.

Мистер Джонсон искоса посмотрел на него, потом снова на Майлза. Он был сейчас красный как рак.

— Советую вам, Блэйк, побеседовать с ним. Просветить его насчет местных порядков!

— Непременно, сэр. Он будет молодцом. Ему надо только пообвыкнуть — вот и все.

Они ушли. Ушли, а Ричард стоял перед классом, стараясь побороть гнев и овладеть собой. Да, видимо, глупая это была затея — приехать сюда учительствовать. Он не сумеет молчать, никак не сумеет. Надо было послушаться отца. Все бы ничего, если бы не приходилось иметь дело с белыми. Однако нельзя быть таким вспыльчивым, необходимо умерить свою горячность. Ричард сунул руки в карманы, оглядел учеников и заставил себя улыбнуться. Почти весь класс улыбнулся ему в ответ.

Занятия кончились, ребята пошли по домам, а солнце затеяло игру в прятки с темно-серыми тучами.

— Вот это я понимаю, учитель с характером! — сказал Жирный Гас. — Видали, как он разговаривал с этими крэкерами? Не дал им к…ть себе на голову! — Он бросил лукавый взгляд на девочек. — Прошу прощения, Айда Мэй! Ей-богу, я тебя не заметил. И тебя, Уилабелл, тоже.

— Ух, ненавижу твои штучки! — воскликнула Уилабелл.

Робби покосился на Айду Мэй, шагавшую рядом с ними по пыльной дороге, потом посмотрел на Гаса.

— Еще бы! — сказал он. — Мистер Майлз здорово обрезал этих крэкеров, неслыханное дело! Негр ведь, а как смотрел на белых!

— И наш класс будет самым лучшим во всем ихнем проклятом округе, — сказал Гас. — Мы должны помочь мистеру Майлзу этого добиться. Слышите? Я — за него!

— Много ты ему поможешь! — заметил Биф. — Не умеешь слово «есть» написать без ошибки!

— Ишь ты какой умник нашелся! — вскипел Гас. — Балда, дармоед! Ведь пришлось нарочно устроить пожар в школе, чтобы вытурить твою толстую задницу из первой группы! Прошу прощения, Айда Мэй!

— Я могу сказать одно, — вмешалась Айда Мэй. — Учитель просто прелесть! У него чудный голос — глубокий, звучный, романтичный. И сразу видно, что он очень умный человек.

— Вот именно, прелесть! — передразнил ее Робби, презрительно кривя губы. — Прелесть! Хм!

— Ну, мистер Майлз не единственный. Могу тебе признаться, я знаю еще одного такого человека, — сказала Уилабелл, поглядывая на Робби и улыбаясь ему своей особенной улыбкой.

Биф Роберте подбросил камень ногой в новеньком башмаке, подняв столб красной пыли.

— Барахло! Не понимаю, чем он вам так понравился? Надо бы, чтобы кто-нибудь вправил ему мозги!

— То есть как это? — удивился Робби.

— А так. Мой папа видел его в первый день, когда он приехал сюда. Папа взял у него интервью для негритянской страницы. (Отец Бифа был редактором негритянской страницы местной газеты.) Папа сказал мне, а сегодня даже еще раз повторил: «Этот негр чересчур широко шагает, как бы штаны не разорвал!» Вот вам, зря я не болтаю!

Гас посмотрел на Бифа.

— Только этим и занимаешься, рыжий ты сукин сын!

Биф надулся, провел рукой по своей густой рыжей шевелюре и сжал кулак.

— Нет, я дело говорю. Ты меня слышал, небось не глухой! Разве вы сами не видите, что этот учитель разыгрывает из себя белого! Лучше бы о деле думал! Все они такие, эти негры там на Севере. Я же вам рассказывал…

— Он прав, — вмешался кто-то из ребят. — Северные негры считают себя лучше нас.

Все остановились посреди пыльной дороги. Солнце выглянуло На минутку и снова скрылось. Гас влип босой ножищей в свежую кучу лошадиных яблок — золотистую, дымящуюся, пахнущую конюшней. Аида Мэй Реглин поспешно отвернулась. Робби чуть не стошнило, хоть он и старался скрыть свое отвращение, — ведь знает же Гас, что он этого не выносит!

А Гас ногой подбросил навоз в сторону Бифа, одетого в новенький костюм, и сказал:

— Ну и ну! Уж если кто воображает себя белым, так это ты, желтомордый сукин сын! Я помню, сколько ты пробыл в Нью-Йорке, даже подметок там не успел замочить! А домой вернулся и стал нос задирать до небес, а уж говорил до того мудрено, что никто ни слова не мог понять!

— Не смей кидаться навозом, ты! — Биф запрыгал, как боксер.

Ребята сразу расступились в стороны, расчищая место для драки. Послышался смех.

Загребая ногами кучи навоза, Гас двинулся к Бифу.

— Не смей, слышишь! — Биф повернулся и пустился наутек, издали крича Гасу: — Я тебе покажу, проклятый! Я тебе устрою хорошую жизнь, чего бы мне это ни стоило!