Молодая Раневская. Это я, Фанечка...

"Худшее от хорошего лучше, чем лучшее от плохого", гласит еврейская мудрость. Фаина вспомнила ее, когда выбирала между двумя антрепризами. Одну держал Сергей Новожилов, бывший актер виленской труппы Константина Незлобина, той самой труппы, в которой когда-то служила великая актриса Вера Комиссаржевская. Уже одно это обстоятельство расположило Фаину к Новожилову. Кроме того, Новожилов обещал платить в полтора раза больше, чем другой антрепренер по фамилии Казанский, репутация которого была подмочена убыточным сезоном в Рязани. В убытках не всегда виноват антрепренер, но любой убыточный сезон, вне зависимости от его причин, подрывает доверие к антрепренеру.

Неудивительно, что Фаина предпочла Новожилова Казанскому и на первых порах считала, что не прогадала. Новожилов был душка и держался с актерами, даже с начинающими (а таких у него было половина труппы), на дружеской ноге. Рассказывал анекдоты, делился воспоминаниями о службе в Вильно у Незлобина, славившегося своей строгостью, несмотря на "незлую" фамилию, селил в приличные гостиницы и не по пять человек в номер, а максимум по двое. Только авансами не баловал, но тому было объяснение. Новожилов говорил, что взял взаймы крупную сумму на нужды антрепризы и должен отдать ее до Рождества. Антреприза дело недешевое — декорации, костюмы, разъезды, проживание… Актеры все понимали и входили в положение, не докучая Новожилову требованием авансов, экономили. Некоторые находили, что так даже лучше. Было бы у них сейчас на руках больше денег, они бы их истратили. Деньги же, что вода, утекают меж пальцев стремительно. А так в конце сезона Новожилов выплатит крупную сумму — хорошо! Фаина, когда ей требовались деньги, продавала что-нибудь из гардероба, утешая себя тем, что гардероб все равно нужно обновлять. Актрисе не подобает годами носить одно и то же, нужно следить за модой…

Кто тогда мог предположить, что всего через три года никому до моды не будет никакого дела? Все начнут одеваться по единой моде: "что имеем, то и носим", и, сочетая несочетаемое, люди станут похожи на пугала.

Новожилов увез труппу в Крым. Фаина снова побывала в Керчи и убедилась в том, что если браться за дело умеючи, антреприза в Керчи приносит неплохой доход. Новожилов умел договариваться и своевременно заключал договоры. Дисциплина в его труппе могла на первый взгляд показаться слабой, но на самом деле она была поставлена иначе. Новожилов не штрафовал актеров, не грозил им земными и небесными карами, а напирал на сознательность и идею актерского братства. В то время идеи всеобщего братства были необычайно популярны. Актеры боялись не штрафов, а боялись подвести своих товарищей и разочаровать симпатичного антрепренера.

Незадолго до Рождества симпатичный антрепренер Новожилов совершил абсолютно несимпатичный поступок. Он сбежал с деньгами. Два дня труппа не могла в это поверить. Высказывались самые фантастические предположения, вплоть до похищения Новожилова бандитами с целью получения выкупа. Актеры были настолько расположены к Новожилову, что некоторое время верили в подобную чушь и требовали от полиции найти и спасти его. Нет бы подумать — на что мифическим бандитам сдался Новожилов, если они заполучили все деньги труппы? Из чего им выплачивали бы выкуп за Новожилова?

Зима в Феодосии пасмурная, сырая, ненастоящая, без морозного задора и веселого снежного хруста. А если еще и ни денег, ни перспектив, то впору пойти на берег и утопиться.

Глава седьмая ПАВЛА ЛЕОНТЬЕВНА ВУЛЬФ

"Кто понимает ложь единений,

Горечь слияний, тщетность оков,
Тот разгадает счастье сирени —
Темное счастье в пять лепестков!"

Тэффи, "Есть у сирени темное счастье…"

В 1911 году Фаина увидела на сцене таганрогского театра известную актрису Павлу Леонтьевну Вульф в роли Лизы Калитиной из "Дворянского гнезда". Образ Лизы привлекал многих хороших актеров своей красотой, художественной выразительностью и скрытой в нем внутренней силой. Но он очень сложен, несмотря на то, что Лиза молода. Трудно передать богатый внутренний мир Лизы, глубину ее натуры, трудно показать Лизу во всей красе, такой, какой ее описал Тургенев. Недаром же критик Дмитрий Писарев считал Лизу "одной из самых грациозных женских личностей, когда-либо созданных Тургеневым".