Молодая Раневская. Это я, Фанечка...

"Славная девушка, что-то из нее выйдет? Она и собой хороша. Бледное, свежее лицо, глаза и губы такие серьезные, и взгляд честный и невинный. Жаль, кажется, она восторженна немножко", — пишет Тургенев. Писателю в какой-то мере проще. Можно написать: "Слово не выразит того, что происходило в чистой душе девушки: оно было тайной для нее самой" и все становится ясно. А вот легко ли передать это актрисе, играющей Лизу? "И не взглянула на него; только ресницы обращенного к нему глаза чуть-чуть дрогнули, только еще ниже наклонила она свое исхудалое лицо — и пальцы сжатых рук, перевитые четками, еще крепче прижались друг к другу…" Едва дрогнувших ресниц зрители не увидят и того, что пальцы еще крепче прижались друг к другу, не заметят. Автор может донести до читателя все, что он пожелает, автор может подолгу вырисовывать образы… Актеру в каком-то смысле легче показать образ, потому что в его арсенале больше средств, не только одни слова, но в то же время и сложнее. Мазки должны быть более яркими, иначе выразительности не достичь. И "рисовать" образ надо быстро, в темпе сценического действия… Композиторы, впрочем, убеждены, что им приходится труднее всего, ведь в их распоряжении только звуки музыки. Но дело не в этом. Дело в том, что такие сложные образы, как Лиза Калитина, по плечу только одаренным и опытным актрисам. И да не введет вас в заблуждение юный возраст Лизы.

Павла Вульф сыграла Лизу так, что Фаина ее запомнила. Бредившая театром Фаина посещала все спектакли, которые давались в Таганроге, а их было немало. И то, что она запомнила Павлу Леонтьевну, уже говорит о многом. Посредственная игра не запоминается.

Весну 1918 года Фаина встретила в Ростове. Для ее тогдашнего состояния как нельзя лучше подходило слово "мыкалась". Работы не было, с деньгами было туго, просить деньги у отца Фаина стеснялась, мать писала ей, что дела у отца шли не самым лучшим образом, а в конце прошлого года завертелась такая кутерьма, что было не до переписки. А даже если бы и захотелось написать письмо, то отправить его было невозможно, потому что почта не работала. Переписка стала возможной лишь с мая, когда Таганрог был занят германскими войсками.

На дворе был не "несчастливый" тринадцатый, а суровый восемнадцатый год, еще не показавший всей своей суровости, но уже внушавший тревогу. Казалось, что мир перевернулся с ног на голову. Белые воюют с красными, немцы наступают широким фронтом и занимают Киев, в Мурманске высаживаются англичане, турки оккупируют Баку, большевики переводят столицу России из Петрограда в Москву, а по Ростову ходит изможденная девушка, с немного нелепым выражением лица — не то улыбается, не то гримасу корчит, и интересуется вакансиями для актрис. В суровом восемнадцатом году Ростов продолжал оставаться театральной столицей юга России. Если где и можно было надеяться найти работу, то только здесь…

""Дворянское гнездо", спектакль в двух действиях" — было написано на афише. И ниже, более мелким шрифтом: "Лиза, дочь Марии Дмитриевны, — г-жа Вульф". "Неужели?!" — замерла Фаина, заново переживая впечатление, полученное семь лет назад. Надо же, какое совпадение!

Фаина тогда еще и не предполагала, что это совпадение окажется поистине судьбоносным и наложит отпечаток на всю ее жизнь. Обрадовавшись тому, что ей посчастливилось снова увидеть на сцене такую замечательную актрису, как Павла Леонтьевна, Фаина направилась в кассу за билетом…

Наставница и близкий друг Фаины Раневской, человек, без которого не было бы той великой актрисы, которую все мы знаем и помним, безусловно заслуживает отдельной главы в этой книге. Тем более, что творческая судьба ее была интересной и непростой.

Павла Вульф с детства мечтала стать актрисой. С пяти лет она принимала участие в домашних спектаклях, к которым относилась очень серьезно, не как к забаве, а как к настоящему делу. Павла родилась в небогатой дворянской семье. У ее матери было небольшое имение, которое было продано еще до рождения Павлы. Семья — мать, отец, бабушка, Павла и ее старшая сестра Анна, жила на капитал, вырученный от продажи имения, потому что глава семейства болел и не мог служить и вообще заниматься каким-либо делом. Он умер, когда Павле было пятнадцать лет.

Мать и бабушка Павлы, точно так же, как и родители Фаины, не разделяли ее увлечения театром. Точно так же, как и Фаина, Павла сумела настоять на своем. Ей это удалось не сразу. Потребовалось вмешательство самой Веры Комиссаржевской.

Впервые Павла увидела Комиссаржевскую на сцене Александрийского театра весной 1896 года в почти забытой ныне комедии "Бой бабочек" немецкого драматурга Генриха Зудермана. Этот спектакль стал своеобразной "визитной карточкой" Комиссаржевской, а роль юной мечтательницы Рози — одной из лучших ролей, которую великая актриса играла на протяжении всей ее жизни. Комиссаржевская обладала невероятно сильным даром перевоплощения и до конца дней своих сохранила изящество фигуры, поэтому играть юных девушек ей не составляло труда.