Молодая жена

Эйлин. Я тебя прощаю. К тому же, платье так прекрасно, что нет слов… (Патриция продолжает пристально смотреть на платье, а Эйлин с благодарностью оборачивается к Дэвиду.) Спасибо!

Дэвид (польщен). Оно действительно тебе нравится?

Эйлин (взмахивает платьем, как будто пытаясь защититься им от чересчур пристально взгляда Патриции). Оно восхитительно!

Дэвид (со своей стороны тоже замечает странный взгляд Патриции). Пат, тебе тоже нравится?

Патриция (не обращая внимания на Дэвида, поворачивается к Эйлин и кладет руку на платье). Давай примерим. (Патриция мягко поднимает платье и, незаметно для остальных, прячет марокканский кинжал в его складках.)

Эйлин (не может сопротивляться такой настойчивой просьбе Патриции). Ну давайте, примерим этот последний его подарок, раз уж я его приняла… (Шутливо грозит Дэвиду пальцем.) Даже несмотря на то, что ты такой болтун.

Эйлин выходит за Патрицией, которая несет платье и спрятанный кинжал.

Эдна (долго смотрит на Дэвида, затем говорит). Она права.

Дэвид. Кто?

Эдна. Эйлин. Ты на самом деле болтун.

Дэвид (обижен). Так ты меня благодаришь за то, что я по–дружески открыл тебе мои маленькие секреты. Ты должна была спасибо сказать — мужские секреты могут помочь женщине…

Эдна (перебивает его). Ты же знаешь о чувствах Патриции.

Дэвид. Да, знаю. (Вопросительно смотрит.) А о каких?

Эдна. «О каких»? Ты знаешь, что она постоянно говорит мне, твоему отцу, вообще всем?

Дэвид. Нет.

Эдна. Что она тебя ненавидит. Из–за твоей матери.

Дэвид. Бедная женщина, я понимаю ее.

Эдна. Ты только одной вещи не понимаешь! (Дэвид опять смотрит вопросительно.) Что это неправда.

Дэвид. Что неправда?

Эдна. Что она тебя ненавидит.

Дэвид. Ну и хорошо.

Эдна. Для кого?

Дэвид. Для нее… для всех…

Эдна. Тебя не удивляет, что в ней нет ненависти к тебе?

Дэвид (в замешательстве). А почему это должно меня удивлять?

Эдна (с сожалением). Ты одной вещи не понимаешь. Говоришь, говоришь, говоришь… И в самые неподходящие моменты. (Дэвид смущен и ждет объяснений.) Ты знаешь, сколько ему было, когда они обвенчались с Патрицией?

Дэвид. Не знаю… Лет двадцать, двадцать пять…

Эдна. Примерно. Он был молод.

Дэвид. Ну да, был молод.

Эдна. Ты безнадежно глуп…

Дэвид (подумав). Я знаю, тогда что–то произошло… И они перестали встречаться…

Эдна. Ему было столько же, сколько и тебе сейчас. Это тебе что–нибудь говорит? (Короткая пауза.) Она в тебе видит его, можешь ты это понять? Она как бы переживает с тобой все это вновь. Ты ей слишком напоминаешь своего отца.

Дэвид. Понятно… Но я‑то в чем виноват? С чего меня ненавидеть?

Эдна. В ней нет ненависти к тебе. Я уже это сказала. (С упреком смотрит на него.)

Дэвид (растерян). Да, я уверен в этом… Она всегда так добра ко мне… (Замечает полный иронии взгляд Эдны.) Ты что, хочешь сказать, что она… любит меня?

Эдна (избегая слова «любовь»). Ненависти к тебе у нее нет. Как она могла бы ненавидеть того, кто пробудил в ней светлые воспоминания ее юности? А твое глупейшее желание разыграть «первую встречу с Эйлин»! Твои бредовые речи о кровосмесительстве, старых матерях и их подругах. Это и меня тоже задело, ты это понимаешь?

Дэвид (смущен). Прости меня, Эдна, я не подумал, мне бы никогда в голову не пришло…

Эдна. Ты понимаешь или нет, что каждое твое слово ранит ее, что каждая твоя ласка — это соль на ее раны? Ты понимаешь, что это должно закончиться? Уезжай, исчезни из ее жизни, навсегда!

Эдна хлопает рукой по кофейному столику и замечает, что марокканский кинжал исчез. Дэвид вопросительно смотрит на нее.

Эдна (искаженным голосом). Где кинжал?

Дэвид (тревожно). Кинжал! Где он? (Оглядывается.)

Эдна (глядя на дверь, в которую вышли Патриция и Эйлин). Идем! Скорей!