Молодой бог (СИ)

Холмс расстегнул пуговицу пиджака и засунул руки в карманы брюк, обнажая жилет с цепочкой.

— Ну, — улыбнулся политик. — боюсь, со мной тебе весело не будет.

Я начал улыбаться в ответ на его улыбку, но когда услышал его слова, сразу нахмурил брови.

— Это неправда.

Холмс почесал бровь, устремив взгляд на пол.

— По крайней мере, такого никогда не было.

Я насупился так, словно это меня обозвали скучным.

— Ты ещё удивишься тому, насколько я изменился. — заверительным тоном произнёс я, серьёзно глядя на политика.

Улыбка сошла с губ Майкрофта. Теперь он отвечал мне взглядом, в котором читалась та самая эмоция, что я редко видел направленной на меня. Холмс был удивлён. Удивлён в хорошем смысле.

Я же ощутил снова порыв к какому-то благородству. Мне хотелось сделать что-то важное и во благо.

Мы поднялись на второй этаж, и Майкрофт показал мне большую столовую с длинным трапезным столом, по краям которого стояли стулья с высокими спинками. Плотные шторы блёкло золотистого оттенка прикрывали окно из маленьких квадратиков, вид которого выходил на прекрасный цветущий сад. Так же по периметру комнаты стояли доспехи века так тринадцатого. Доспехи, Майкрофт, серьёзно? Я будто в замок короля Артура попал.

— Я… — мне хотелось много чего сказать, но меня хватило лишь на приоткрытый рот и поражённое качание головой.

Политик наблюдал за моей реакцией, стягивая пиджак и вешая его на спинку кресла, что стояло у горящего камина в той же комнате. Рядом находилось ещё одно такое. Между ними располагался небольшой столик с бокалами и сосудами с, предположительно, виски. Майкрофт как раз наливал его себе в стакан. Затем, усевшись в одно из кресел, он потянулся, и стал умиротворённо наблюдать за пламенем. Я лицезрел всё это со стороны, всё ещё осознавая, как всё резко переменилось. И отношение Майкрофта ко мне (что включало моё положение и ближайшее будущее), и моё отношение к нему (что включало моё душевное состояние, мою мотивацию и мировоззрение).

Майкрофт. Майкрофт?

Я медленно подхожу к пустому креслу.

— Можно?

Получаю кивок от Холмса и сажусь.

— А это можно? — указываю на алкоголь в хрустале.

Разумеется, я шучу. Политик вскидывает вверх брови.

— Ты…

— Я шучу. — смеюсь я. — Знаю, что нельзя.

Холмс начинает улыбаться. Приятно видеть его улыбку вместо холодно поджатых губ.

Дальше мы молчим. Я принимаюсь глядеть на огонь. Жизнь в последнее время делает по истине крутые повороты. Но я теперь на верном пути. Да?

— Уже можно немного понаглеть? — глядя перед собой, интересуюсь я, желая вывести Майкрофта на волнующий меня разговор.

Тот снова улыбается и вскидывает брови высоко-высоко.

— Ты же уверял меня, что изменился. — напоминает политик.

Я издаю лёгкий смешок, мысленно репетируя свои реплики.

— Да, — я снова посмеиваюсь. Как же невероятно легко и хорошо мне сейчас. — но я хочу кое-что прояснить.

— Ну… — так Холмс приглашает к делу.

Я всё-таки поднимаю на него глаза. Сложно почему-то сохранять невозмутимость. Почему мы так много улыбаемся? Вот о чём я вдруг думаю.

— Я ведь правильно понял, — я еле сдерживаю очередную улыбку. — что ты не можешь выкинуть меня из головы…

Холмс тут же понимает о чём я и картинно закатывает глаза.

— Я предполагал, что ты вцепишься в те мои слова. — хмыкает он.

О, да. Конечно я вцепился. Мало у кого я вызываю подобный эффект. Мне интересно почему. Особенно у Майкрофта.

— Мне уже называть тебя братишкой? — продолжаю нагло шутить я.

— Умоляю, нет. — тут же восклицает Холмс.

Я смеюсь.

— Верно, тебе одного с головой хватает.

Политик кивает и тут же качает головой. Бедный Майкрофт. На его плечах не только целая страна, но ещё и братец детектив-любитель, влезающий в неприятности. Ну, а так же есть я. Не знаю, какой груз я из себя представляю, но мне вдруг становится ясно, что Майкрофт… Я отвожу от него взгляд, машинально касаясь своей груди. Сердце бьётся быстро. Боже. Я слепой идиот. Я просто слепой идиот. Ответ всегда был рядом, но я был слишком беспечен, чтобы обратить на него своё внимание.

Я вцепляюсь в колени, ощущая нахлынувшее чувство вины и стыда.

— Эдвард? — Холмс заметил резкую перемну в моём настроении.

Я нервно тереблю ткань, трусливо избегая взгляда политика.

— Мне… — я снова срываюсь на хрип.

Головная боль потихоньку нарастает. Чёрт! Я же и таблеток не взял! Ох, видно я ещё не привык быть ответственным взрослым.

Вдруг у Холмса вибрирует телефон. Он смотрит на экран.

— Это привезли еду. Я оставлю тебя минуту. Хорошо?

Политик ставит на столик стакан с виски и поднимается. Я остаюсь один наедине с жаром камина. Почему мне так стыдно? Я прикрываю глаза. Я был просто отвратительным. Я мог помогать Майкрофту, а вместо этого лишь добавлял проблем.

Холмс застаёт меня с опущенными уголками губ.

— Да что случилось, Эдвард? — пытается добиться от меня ответа он.

Политик раскладывает на столе заказную еду, беспокойно поглядывая на меня.

— Мне просто стыдно. — говорю я, неловко подходя к столу.

Майкрофт садится и приглашает сесть меня. Он молчит на мои слова. Я принимаюсь за лёгкий салат.