Молодой Ленинград 1981

После трех часов этой битвы с дорогой и небесными силами они остановились возле небольшой рощицы. К тому времени они все-таки успели несколько раз перевернуться, и лица их, и одежда были густо покрыты грязью. Мотоцикл тоже был весь вывалян в грязи, двигатель раскалился. Бензин был на исходе, и Корнев, подремав на пне под крупнокалиберными каплями, встал и вышел на дорогу, в надежде остановить машину.

Ольга с обочины казалась слабым, беззащитным котенком. Она ежилась от сырости, хлюпая покрасневшим носиком. Ее фигура, казалось, росла у подножья березы и мокла под дождем потому, что не было у нее ни дома, ни другого места на земле. В глазах ее жили покорность и всетерпение.

Мимо прогремел трактор с лафетом. Водитель любопытно глянул на Корнева и покатил дальше. Вскоре, роя грязь, выкарабкался грузовик. Корнев махнул рукой — он остановился.

— Что? Стакан бензину? — хохотнул шофер.

Глядя, как Василий Петрович доит его бак, он спросил:

— Далеко, приятель, путь держишь? — и одарил мотоцикл презрительным взором.

— В Елабугу, — сказал Корнев.

— Так ты не туда. Эта дорога на Пермь.

— Брось! — распрямился Корнев. — Так как же теперь-то?

— Тебе надо выбираться на дорогу Казань — Уфа. Вернешься обратно. Тут всего десять километров… Увидишь белую церковь — и за нее, вправо…

Уже темнело, когда на горизонте показались свечи елабужских колоколен. Эти красотки стояли среди частных изб, огородов и заборов. Незадолго до Елабуги дождь прекратился, и теперь встречный ветер сушил на лицах грязевые маски. Началась спасительная асфальтовая дорога.

Корнев вел мотоцикл, и ему не верилось, что они чуть ли не дома. Ольга держалась сзади в обхват и как бы застыла за его спиной.

— Остановимся? — спросил он ее.

Ей очень хотелось, чтобы он остановился, но она ответила неопределенно:

— Как хочешь…

— Ну, тогда терпи! — крикнул он и, минуя городок по объездной дороге, вкатил в лес.

Дорога здесь была оживленнее, и он включил фару. То и дело навстречу попадались грузовые машины, автобусы, легковушки. На камском берегу осторожно вскарабкались на паром по трапу, заляпанному жирной глиной. Корнев заплатил за перевоз, и они, в ожидании отправки, повисли на перилах. Взгляд Ольги был пуст. Она безразлично смотрела в глубины Тарловского бора, где ели и сосны стояли по грудь в ночном тумане. Из тумана с трудом, будто из болота, поднималась надраенная луна…

Корнев обнял Ольгу и прислонил ее голову в грязной каске к своему плечу… Что-то кричал в мегафон помощник капитана, командуя погрузкой транспорта. Потом рявкнул гудок, ему откликнулось эхо, увязая во влажной темноте. Загудел двигатель, палуба задрожала, будто в ознобе, и паром отчалил. В небольшой будочке на носу бренчала гитара. Курили возле машин уставшие шоферы, сплевывая в Каму, посматривая сочувственно на Корнева и Ольгу.

Челнинский берег встретил моросящим дождем. Они едва выбрались на центральную улицу, состоящую из двухэтажных деревянных домов. Проехали сиротливо прилепившийся на отшибе городской вытрезвитель, пожарную каланчу, банк…

Не добравшись до дому метров двести, они остановились. Кончился бензин. У Корнева не оставалось ни сил, ни духу…

Ольга спустилась на землю и сказала с мольбой:

— Ладно, докатим так…

И он взялся за руль. Ноги подгибались в коленях…

Установив «Яву» во дворе, он взял в руку сумку, другой рукой обнял Ольгу. Поднялись на второй этаж. Он помог ей содрать курточку, сапоги, каску. Напустил в ванну горячей воды и, пока она купалась, сидел на кухне в полусне и курил…

Ее не было долго. Корнев закрыл глаза — все еще ползла ему навстречу грязная дорога. Видно, он задремал. Ольга тронула его за плечо.

— А!.. — откликнулся он.

— Устал? — зачем-то спросила она.

— Да, смертельно! Посмотри, — и показал ей разбухшие ладони, щедро покрытые мозолями.

— Я там включила воду, — сообщила она. — Только слабый напор…

— Ничего. Подожду…

— А хочешь, я приготовлю ужин?

— Я сам. Вот только искупаюсь… А ты очень устала?

Она не ответила. Она уставилась в окно, где красовались огни города, гирлянды уличных фонарей, потом вздохнула:

— Хорошо!..

— Хорошо, — согласился он. Ему было действительно хорошо. Еще не верилось, что они добрались.

— Знаешь что?

— Нет, — пожал он плечами.

— У меня будет ребенок…

— Точно?!! Это точно?

— Совершенно.

Он вскочил (куда делась усталость), схватил ее грязными руками, поднял и стал кружиться по комнате, яростно крича:

— У нас! У нас! У нас!

Она безудержно смеялась. Он целовал ее, тыча перепачканное лицо в ее щеки, в лоб, в нос…

Она смеялась.

Она смеялась и рыдала.

Вячеслав Андреев СТИХИ

У СРЕДНЕЙ РОГАТКИ