Читаем Молодой Ленинград 1981 полностью

Из детства очень просто уходил:Крутились у дверей военкомата,И о мальчишках, длинных и худых,Вздохнула бабка, проходя: «Солдаты…»И был смешон залатанный пиджак,Разлет ушей из-под огромной кепки.Я был зачислен в роту «салажат»,В шестую роту танковой учебки.И очень быстро был приобретенГлубокий интерес к простой капусте,А вымытый объемистый котелСтал азбукой солдатского искусства.И первый бой, тяжелый, кстати, бой,Я принял не в железном брюхе танка,А на плацу, когда, смирясь с судьбой,Вбивал в кирзу измятые портянки.А через месяц я уже писалСвоим родным таким технарским слогом,Что мать моя не верила глазамИ собиралась в дальнюю дорогу.Ах, мама, мама! Где же ей понятьАрмейский метод перевоспитанья,Что мальчика-филолога, меня,Она в пустой казарме не застанет,Что вновь уйдет четвертый батальонЛопатить грязь у танковых препятствий,Что сын ее, быть может, и смешон,Но, черт возьми, впервые в жизни счастлив.

ПРИБАЛТИЙСКОЕ ДЕТСТВО

Пятидесятые. Как помнятся те годы,Когда земля была начиненаМеталлом, заменявшим нам природу,И памятью, где что ни шаг — война.Казалось, столько лет уже я прожил,Но все сильнее сквозь шеренгу летЯ чувствую своей недетской кожейКоросту пулеметных ржавых лент,Я помню, как врывались мы в подвалы,Как штурмовали старые форты.Да, мы тогда мгновенно узнавалиСороковых суровые черты.И сквозь кирпич дымящихся развалин,Сквозь прошлое, по меткам пулевым —Мы всю войну прошли, хоть и не зналиЕе цены. Цена которой — мы.

УРОКИ РИСОВАНИЯ

Давным-давно, в начальных классах,Нас на уроках рисованьяУчили не смешенью красок,А тишине и ожиданью.В пустынном парке возле школы,И акварель забыв, и кисти,Мы пили чистый и тяжелыйНастой цветных осенних листьев.Учитель! Вас мы понимали.И принимали нашим детствомГолубоватый цвет эмалиВ луче, упавшем по соседству,И ту задумчивость, с которой,Забыв, что годы — не минута,Вы шли и шли вдоль косогораВоенным памятным маршрутом…

Людмила Михайлова

СТИХИ

ПОДО МГОЮ

Подо Мгою холмы нарыты,Подо Мгою шумят березыИ кричат в тишину сердитоБеспокойные тепловозы.Подо Мгою в ночи, наверное,Ветер с Ладоги травы стелетИ, как воины на поверке,Перекликнулись коростели.Мой отец — он уже не встанет,Мне на свадьбе не крикнет: «Горько!»,Внука ласково не поманит,Не побродит с ружьем на зорьке.Затерялся отцовский холмик,Где березы на карауле,Только ладожский ветер помнит,Как солдата настигла пуля.Подо Мгою холмы нарытыКилометрами за окошком.Губы сына во сне открытыИ тепла под щекой ладошка.

«Ах, ствол у березы отчаянно тонок…»

Перейти на страницу:

Все книги серии Молодой Ленинград

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное / Биографии и Мемуары