Молодой Маркс

Во-вторых, немало страниц «Экономическо-философских рукописей» несет на себе следы использования конспекта «Начал…» Рикардо. В конце конспекта Маркс отмечал: «Нам уже неоднократно случалось дивиться свободному от всех человеческих иллюзий цинизму Рикардо в политической экономии» (29, с. 423). В начале третьей тетради рукописей 1844 г. он обобщает: «Цинизм политической экономии растет не только относительно от Смита через Сэя к Рикардо, Миллю и т.д., поскольку перед взором последних те результаты, к которым приводит промышленность, выступают в более развитом и более противоречивом виде, но и положительно экономисты всегда, и притом сознательно, идут по пути отчуждения от человека дальше своих предшественников, однако только потому, что их наука становится более последовательной и более истинной» (18, с. 109 – 110).

Эти и другие высказывания Маркса позволяют заключить, что он законспектировал труды Рикардо (и Милля) на пятой стадии работы над Парижскими тетрадями, непосредственно перед написанием второй и третьей тетрадей «Экономическо-философских рукописей».

Милль

Вслед за «Началами…» Рикардо Маркс проштудировал «Основы политической экономии» Джемса Милля (1821 г., французское издание 1823 г.). Как отмечал Маркс в «Теориях прибавочной стоимости», «Милль был первым, кто изложил теорию Рикардо в систематической форме, хотя лишь в довольно абстрактных очертаниях» (10, с. 81). Подобно Рикардо, он открыто защищал интересы промышленного капитала против земельной собственности и не затушевывал противоположности между трудом и капиталом. В то же время Милль положил начало разложению рикардианской школы: более явственно, чем сам основоположник школы, ощущая противоречия учения Рикардо и будучи не в состоянии преодолеть их, он частично возвращается к смитовской теории спроса и предложения. Особенно отчетливо это проявляется в его попытке решить противоречие между законом трудовой стоимости (стоимость определяется рабочим временем) и постоянным нарушением этого закона в оплате непосредственного труда рабочего капиталистом: не понимая, что рабочий продает не труд, а рабочую силу (это открытие было позднее сделано именно Марксом), Милль не находит ничего лучшего, как объяснить размер заработной платы соотношением между спросом на труд и его предложением, т.е. конкуренцией между рабочими и капиталистами.

Но в середине 1844 г. Маркс смотрел на Милля иными глазами: он видел в нем систематизатора Рикардо (это было общепризнано), а его частичный возврат к теории спроса и предложения в сочетании с четким противопоставлением труда и капитала должен был даже импонировать молодому Марксу, еще не уяснившему значения теории трудовой стоимости Рикардо.

Как и замечания к выпискам из Рикардо, Марксовы заметки по поводу книги Милля начинаются с вопроса об издержках производства в качестве фактора стоимости: «…Милль – как и вообще школа Рикардо – совершает ту ошибку, что формулирует абстрактный закон, не учитывая изменения и постоянного упразднения этого закона, благодаря чему он только и осуществляется. Если постоянным законом является, например, то, что издержки производства в конечном счете – или, вернее, при спорадически, случайно устанавливающемся соответствии спроса и предложения – определяют цену (стоимость), то столь же постоянным законом является и то, что такого соответствия нет и что, следовательно, стоимость и издержки производства не находятся в необходимом отношении друг к другу» (18, с. 17).

На первый взгляд здесь нет движения вперед по сравнению с началом выписок из Рикардо: закон трудовой стоимости оказывается лишь частным случаем закона спроса и предложения. И все же шаг вперед есть. Он состоит в том, что издержки производства не противопоставляются конкуренции (как это делал Сэй и с чем вначале был согласен Маркс), а связываются с нею. Более того, как абстракция закон трудовой стоимости признается вполне правомерным. Методологические возражения Маркса связаны не с логической необоснованностью данной абстракции, а со свойственным ему в то время пониманием закона как такой формулы, которая в сфере своего действия непременно должна находить строгое подтверждение в каждом отдельном случае. То есть эти возражения носят тот же характер, что и прежние его возражения против применения рикардианцами средних величин. Лишь впоследствии, когда Маркс уяснит для себя статистическую природу экономических законов, он выдвинет тезис, что всякая наука становится точной в такой мере, в какой ее законы получают математическое выражение.