Молодые и злые (СИ)

- Блин, на хрена мне столько барахла в сумке, – вслух проворчала она, вытряхивая содержимое на сиденье и дрожащей рукой хватая чуть не свалившийся на пол телефон.

На экране дразнящей полоской светилось уведомление о новом сообщении. От Дзюбы.

Ну чего там? Как продвигается?

Кира выругалась и, с силой тыкая пальцем в чувствительный экран, будто хотела проткнуть его насквозь, отстучала ответ:

Я работаю над этим.

Не дергай.

Подумав с секунду, она добавила злобный эмодзи и кинула телефон обратно на сиденье, моментально затерявшийся в валяющихся там вещах. Гаджет тут же звякнул новым сообщением, и Кире пришлось выуживать его снова.

- Ну что еще? – нетерпеливо процедила она, разворачивая к себе экран, и затаила дыхание.

Сердце забилось так быстро, что зазвенело в ушах. Ладонь, сжимающая руль моментально вспотела, оскальзываясь на кожаной поверхности, в горле пересохло. Это было всего лишь сообщение, она получала такие от других людей каждый день сотнями, но все, что исходило от него, почему-то врывалось в ее организм, как доза амфитамина, с бешеной скоростью разгоняя кровь и взрывая ее изнутри.

Громова сглотнула, судорожно сжимая в руке телефон, и снова перевела взгляд на дорогу, успев сбросить скорость в опасной близости от неторопливого «Ниссана». Слезы заволокли глаза, превращая иномарку в расплывчатое черное пятно.

Он ответил, но это было еще хуже, чем, если бы он промолчал. У нее оставалась бы надежда, с ней были бы ее ожидания и фантазии. А он отнял их, в который раз. Реальное, не выдуманное свидетельство ее непроходимой глупости и нелепой наивности светилось на экране ярким уведомлением:

И чё?

На что она вообще рассчитывала, когда сообщала ему, что вернулась? Почему решила, что ему должно быть это интересно? Прекрасно зная, какой он и как больно умеет ранить, зачем каждый раз снова и снова подставляла под удар свое сердце?

Кира вцепилась в руль двумя руками, силясь унять стекающие по щекам слезы. Она почти не видела дороги, ориентируясь только на задние фонари других машин и держась своей полосы. В груди нестерпимо жгло, будто раскаленный железный прут проткнул ее насквозь, и вынуть его не было никакой возможности.

«Ему все равно, все равно», – вертелась в голове отчаянным воплем знакомая, но каждый раз разрывающая душу на части мысль.

Он в очередной раз сбил ее с толку. Своим звонком несколько дней назад, утренним воркованием и ласковым голосом заставил поверить, что между ними что-то есть, дал надежду. А Кира даже не удосужилась подумать, проанализировать его слова и поступки, просто схватилась, не глядя, за эту глупую возможность, за короткую фразу, в которой он спрятал разрывной механизм замедленного действия. И она взорвалась, наступила на мину, сотканную из собственных фантазий и желаний, путь к которой он так любезно указал ей.

- Сука! – закричала она, в бессилии ударяя обеими руками по рулю и прикусывая соленые от слез губы.

Казалось, у нее уже не осталось сил терпеть эту боль. Шальная, безумная, но до холода в кончиках пальцев ясная мысль промелькнула в голове – через пару километров Вантовый мост, один поворот руля и все закончится. Больше не будет этой изнуряющей пустоты, глупых надежд, которым никогда не суждено сбыться, стыда и страха, ожиданий и разочарований. Не будет боли, только тишина, темнота и такой желанный покой.

Телефонный звонок вернул ее к реальности, разорвав веселой мелодией цепочку страшных мыслей. Смахнув с лица слезы, Громова приняла вызов, даже не посмотрев, кто звонит, и раздраженно бросила в трубку:

- Да!

- Громова, у тебя совесть есть? – услышала она голос своего старинного приятеля и по совместительству одного из деловых партнеров агентства Василия Дигонина, больше известного в тусовке под прозвищем Диего.

- Может, здравствуй для начала? – шмыгая носом и вытирая щеки тыльной стороной ладони, проворчала Кира, по его взвинченной интонации понимая, что с ее заказом что-то пошло не так. – Что еще случилось?