Молодые и злые (СИ)

Кира дернулась еще несколько раз, безуспешно пытаясь освободить руки и продолжить игру, но довольно быстро сдалась ему. Она смотрела на него открыто и доверчиво, без привычных масок и барьеров, настоящая, живая, неправильная, и Денис не мог поверить, что все это происходит с ним. Теперь он своими глазами видел эту странную двойственность, которую почувствовал в ней с самого начала, эти полярные личности, дававшие на выходе завораживающую ядерную смесь ее натуры, такой близкой и, вместе с тем, такой непостижимой.

— Черри, мне страшно, — вдруг прошептала она, касаясь щекой его скулы. — Я слабее, намного слабее, чем может показаться со стороны.

— Зато я сильнее, чем ты думаешь, — уверенно ответил Денис. — Я смогу тебя защитить. Ты мне веришь?

— Верю, — тихо отозвалась Кира, беспокоясь лишь о том, как бы он не услышал, как зловеще смеется над их наивностью ее хитрый демон, внимательным взглядом зеленых глаз наблюдая за ними из темного угла комнаты.

Комментарий к Глава 23 Дорогие мои читатели!

Что-то график мой дал сбой, неожиданно для меня самой. Честно собиралась опубликовать главу в середине недели, но каждый раз мне что-то не нравилось и я переписывала какую-нибудь часть заново! Вот так и дотянула)

Надеюсь, ожидание того стоило и вы останетесь довольны! Спасибо вам за терпение!

ЗЫ: Всех с наступающим новым годом! Счастья, здоровья, творческих успехов, захватывающего чтива и наполненной событиями жизни! Спасибо, что вы были со мной в этом году, надеюсь в следующем тоже будем вместе!

ЗЫ2: Если кто-то забыл поставить лайк (я знаю, такие есть, прям чувствую!), то сейчас самое время сделать такой приятный автору новогодний жест! Что-то их стало намного меньше последнее время, печалюсь)

====== Глава 24 ======

Комментарий к Глава 24 Огромная глава с двойным дном в Сочельник) Ох, надеюсь вам понравится!

С праздником, дорогие мои читатели!

Нас с тобой забыли в перепутанном мире,

Это мы так сели, или это нас сбили?

Мне известен твой новый прикол:

Ты мешаешь кислород и метанол,

И бросаешь свое тело акулам в перегретый танцпол.

Я признаюсь в любви, если это так надо.

Тебя мучает жажда, на моем бокале помада.

Даже если прилетит звездолет,

Кроме нас он никого не возьмет,

Мы целуемся на заднем в такси, и водитель не в счет.

«Я живая», — шептала мне, — «Я живая.

Я почти что святая, Московская Сторожевая!»

СегодняНочью «Московская Сторожевая»

Осознание пришло так внезапно, что Кира выронила зубную щетку, которая со звоном упала в раковину, забрызгав ее каплями пасты.

— Твою ж мать, — выругалась девушка, мокрыми пальцами оттирая белые следы от шелковой пижамы, и посмотрела на себя в зеркало.

Линзы уже были на своем обычном месте, надежно отгораживая ее от внешнего мира и придавая зрачкам мягкий темно-ореховый цвет, идеально сочетающийся с ее внешностью и разрезом глаз. Отечность век, благодаря бесконечному потоку слез державшаяся несколько дней, окончательно спала, оставляя под глазами лишь легкую припухлость, свойственную азиатскому типу и придающую лицу милую детскость. Кожа все еще была слишком бледной, но это легко корректировалось тональным кремом.

Громова провела ладонью по заострившейся скуле и улыбнулась своему отражению:

— Вы просто бешеная истеричка, Кира Юрьевна…

Это было так очевидно, так до нелепости просто, что теперь казалось невероятным, как она не поняла этого раньше. Истина все время лежала на поверхности, витала вокруг, касаясь ее тонкими перьями легких крыльев, но она не замечала ее, успевая ухватить лишь ощущение прикосновения, но не позволяя сути проникнуть глубоко в сознание и совершить в нем революцию. Девушка была слишком погружена в свои эмоции, эгоистично наслаждаясь эстетской болью, питаясь жалостью к себе и оправдывая ею свою слабость и слепоту. Она так зациклилась на себе, что не заметила то большое, что все время было рядом с ней, — великое, бескрайнее, почти святое чувство, способное озарить всю жизнь своим светом. Светом больших, глубоких, как лесные озера, и бездонных, как ночное небо, зеленых глаз…

— Максим, — тихо произнесла она, сжимая пальцами кулон на своей груди.

Кира больше не боялась его имени, испытывая невероятное удовлетворение от того, что, наконец, могла произнести вслух это простое сочетание букв, звучащее для ее сердца, словно божественная музыка. Оно так долго разносилось эхом внутри нее, не оставляя ни днем, ни ночью, но не находя выхода наружу, что она почти забыла, как приятно чувствовать его покалывающий шелест на языке, его мягкую гладкую букву «М» на губах.