Молох. Укус кобры

А я глохну от радости. Какие там острова. Я бы с ним хоть под мост, хоть на край света.

Поднимаю голову и на него смотрю недоверчиво.

— Ты серьёзно?

— А я что, на шутника похож?

— Правда, уйдёшь? И мы сможем уехать? Вдвоём?

— Сможем. Мне только одно дело до конца надо довести.

А на следующий день приехал он. Человек, которого Молох ненавидел. Он ничего о нём не рассказывал раньше, но я поняла это по одному взгляду. Там столько ярости немой, столько ненависти было, что я едва не задохнулась. Если бы Елисей посмотрел так на меня… Хоть раз. Я бы, наверное, сквозь землю провалилась от ужаса.

А человек в чёрном пальто спокойно захлопнул дверь длинного тёмно-серого седана и неспешной походкой направился к крыльцу, у которого мы застыли, как каменные изваяния. Я — от неожиданности, а Молох… Он напрягся мгновенно, лицо цвет и улыбку потеряло. А Волчонок зарычал и вперёд шагнул, оскалившись. Снежок, который я в Елисея планировала швырнуть, из руки выпал и рассыпался у моих ног.

— В дом иди, — сказал мне Молох вполголоса. — Бегом давай. И волка с собой забери.

Волчонок сопротивлялся. Рычал и вырывался их моих рук. Я впервые его видела таким. И, конечно же, насторожилась.

Закрыв зверя в гостиной, вернулась к входной двери и прилипла к ней, обратившись в один сплошной слух.

— Как дела, сынок? Вижу, ты тут хорошо окопался. Что за девица? Пашка сказал, ты здесь с шалавами отдыхаешь.

— Отдыхаю, — ответил неопределённо Молох. — Так зачем пожаловал, Александр Павлович? — было слышно, как он напряжён, как нервничает. Нервничала и я. Кусая ногти, прислушивалась, чтобы ни единого слова не упустить. Мне зачем-то нужно было знать, кто этот человек.

— Там заказы тебя ждут. Другим отдать не могу. Не хватит у них духу. По тебе как раз объекты. Серьёзные. И с каждым их лишним вдохом мы теряем деньги. Я теряю. Думаю, не стоит тебе напоминать, что уволиться ты не можешь? — голос у старика был мерзкий. Как и он сам. И я поняла, кто он. Тот самый генерал, которым Елисея пытался застращать Пашка тот. Главный их, значит.

— А отпуск я тоже не могу взять?

— Потом отдохнёшь. На работу давай, сынок. Хватит отсиживаться. А то я шалаву твою малолетнюю пристрелю собственноручно. Ясно?

— Александр…

— Ясно или нет? — спросил тот строго, а Молох помолчал какое-то время и всё же ответил:

— Ясно.

— Замечательно.

Скрип снега и тишина. Я постояла ещё немного и осторожно выглянула на улицу. Молох на крыльце сидел, прямо на свежевыпавшем снегу. Смотрел куда-то вдаль, где только что с поля зрения исчезла машина с генералом, и о чём-то напряжённо думал.

Я присела рядом, положила голову ему на плечо.

— Не надо. Не надо тебе туда. Если уедешь, не вернёшься уже. Я чувствую. Давай прямо сейчас в машину сядем и уедем. Ты же умный, ты сможешь нас спрятать, чтобы они не нашли. Давай сбежим? — взяла его лицо в свои ладони, в глаза заглянула. — Прошу.

— У меня дело одно осталось. Я его закончить должен. Потом уедем. Иди собирай вещи. Волка в лес отведём и в город вернёмся.

Было больно. Жутко больно отпускать Волчонка. И хоть я знала, что рано или поздно это нужно сделать, сейчас не была готова. Совсем. Он уходить не хотел, скулил, за нами вернуться пытался. А Молох ствол вытащил и вверх палить начал. Я на снег осела, уши ладонями зажала и разревелась.

Волчонок испугался, в лес убежал. А Молох, злой, как собака, меня схватил и к машине поволок. Уже там в дверь спиной впечатал и заорал, схватив пятернёй меня за лицо.

— Знаю, что больно! Так надо!

— Что надо?! Что?! — заорала в ответ, захлёбываясь слезами и соплями.

— Всё, что я делаю! Так надо! Прими это как данность!

— Я и так всё от тебя принимаю! Но это глупость, Елисей! Опасно тебе туда возвращаться! Я знаю, что что-то случится! Обязательно случится! Они тебя не отпустят!

— Смотри мне в глаза, — сжав мои челюсти и тем самым заставляя замолчать, вперился бешеным взглядом в лицо. — Я обещаю, всё это закончится. Дай мне пару дней.

И я поверила. Конечно же, поверила. А куда мне было деваться? Но уже тогда я знала, что потеряю его. И когда всё случилось, я лишилась частички своего сердца. Его из меня вырвали и заставили вышвырнуть вместе с любовью.

ГЛАВА 46

ГЛАВА 46

2011 год

В город вернулись в тот же день. Свет городских огней тут же начал раздражать сетчатку, привыкшую к темноте. И так погано было, так тошно, что выть хотелось.

И волка жаль, и Соньку. И жизнь свою, в крови утопленную. И не было пути обратно вроде как… Но, блядь, как же хотелось попробовать. Почувствовать на вкус её, другую жизнь. Обычную, спокойную. С соплюхой этой, которая на заднем сидении ревёт и носом шмыгает.

— Заканчивай, — оборвал её, когда разошлась вовсю и начала подвывать. — Пока все живы.

— Я боюсь, понимаешь? Боюсь! Этот человек… Он тебя не отпустит. И я слышала, что он сказал про меня…

— Опять подслушивала? — зыркнул на неё в зеркало заднего вида. Так, будто он не знал, что она вечно подслушивает. Маленькая, любопытная засранка.

— Да. И что? Я имею право знать!