Молоко львицы, или Я, Борис Шубаев

«Эксперт по роялям из Краснодара утверждает, что такой рояль в базовой комплектации стоит десять миллионов, но по слухам, опять же из анонимных источников, рояль не только содержит орнамент в стиле рококо, сделанный из настоящего сусального золота, но и сложнейшую надпись сбоку, изготовленную из специально доставленной из Якутии бриллиантовой россыпи. Это, конечно, значительно увеличивает стоимость рояля, но делает его одновременно не вполне ликвидным. «Перепродать такой рояль с личной надписью будет сложно. Несмотря на номинальную стоимость бриллиантовой россыпи и рояля по отдельности, индивидуальная, личная, надпись, делает его предметом очень личным». Вероятно, что наложение надписи повлекло за собой снятие лакового слоя рояля, а это означает, что инструмент уже не может быть перепродан как новый. Следовательно, рояль Шубаев купил не с инвестиционными целями. Какую же надпись заказал Барух Захарьевич (его настоящее иудейское имя) Шубаев для своего рояля? Это, под грифом секретности, нам рассказал анонимный собеседник, и мы делимся с вами. «Там написано Angel или Angela, я точно не помню. Помню только, что что-то, связанное с ангелом». Какому же ангелу поклоняется шубный барон Шубаев – не ангелу ли смерти?»

Зоя свернула газету и положила в рюкзак. Ей всегда казалось, что они с дядей Борей на одной волне, что они понимают друг друга без слов, что она понимает его и знает. Именно с ним она могла поделиться всем, даже самым сокровенным. Но теперь, с этим роялем, начался какой-то бардак. Достаточно ли хорошо она знает дядю Борю? Теперь она в этом сомневалась. Что-то в нём поднималось такое, чего она не понимала совсем. Бабушка сказала по-телефону, что у него помутнение рассудка, но Зоя не хотела в это верить.

1-й трамвай до Колхозной площади.

5-й трамвай до 5-го переулка.

Бродячий пёс – белый в пятнах, красивый, но боязливый. Мама бы его накормила. Как давно она не была у мамы. Она обязательно пойдёт в ближайшие дни. Только не сегодня. Сегодня она зла на маму, как никогда. Сегодня ей в очередной раз напомнили, что она никогда не была для мамы на первом месте. Да и не родилась она бы вовсе, если бы у мамы тогда всё сложилось. Она – результат маминого провала. От этой мысли у Зои становилось тесно в груди. Но как предъявить претензии человеку, который её не слышит?

Рояль разрушил их налаженную жизнь. Зачем дяде Боре понадобился личный рояль? Ведь он же говорил, что с музыкой навсегда покончено, что музыка осталась в прошлом, а в настоящем есть только реальная жизнь. Что он хочет просто жить, без всех этих выпендрежей. Что он нуждался в музыке, когда был ребёнком, и что музыка помогла ему заговорить, но что теперь с этим навсегда завязал и больше нет возврата. А что до рояля, так это – чистая инвестиция. Так он говорил. Теперь выяснилось, что это неправда, что он её обманывал. Как часто она слышала от него слова, обращённые против музыки. Буквально две недели назад, отвечая на вопрос бабушки, он пообещал, что никогда больше не позволит себя поработить. Что всё, чего он хочет – это быть собой, быть Борисом Шубаевым. Он ещё пошутил, что фамилия у него лучше рифмуется с шубами, чем с Шубертом. Они так хорошо сидели втроём, как не сидели уже давно, и много смеялись. Бабушка сказала: «Не смейтесь так много, завтра плакать будете». Бабушка была очень суеверной, и они с дядей Борей часто над ней потешались.

– Представь, – сказала Зоя, – завтра мы проснёмся и будем сразу плакать.