Молот ведьм

Я покинул подземелье, перейдя в зал, где мы намеревались допрашивать каноника. Все уже было тщательно подготовлено, а за столом сидели Андреас Кеппель, Йоханн Вензель и Хайнрих Вангард, которому выпала роль секретаря. Палач как раз протягивал веревку сквозь подвешенный к потолку крюк, а помощник его раскалял в очаге долота и щипцы.

Каноника ввели двое стражников, поскольку, несмотря на немощную плоть, он рвался как бешеный, верещал, плевался и пытался их укусить. Что ж, сложно это было назвать достойным поведением. Однако палач тотчас профессионально привязал его запястья и потянул коловорот. Каноник охнул и замолчал. Стоял теперь на кончиках пальцев, вытянувшись в струнку, а связанные за спиной руки его задрались почти на уровень плеч. Пока что он всего лишь находился в неудобном положении, до настоящей боли было еще далеко.

Я глянул наверх, на балкон, где, опершись о балюстраду, стояли две фигуры. Первой был Курнос, а лица второй под широким капюшоном и в слабом свете я не разглядел. Однако был уверен, что эта вторая глядит на все в радостном напряжении, и языческая пословица, гласившая: «Месть суть счастье богов», – характеризовала ее настроение предельно точно.

– Начнем, любезные братья, – сказал я. – Запиши, Хайни, как того требует закон, – повернулся я к Вангарду. – Дня такого-то года Господня и так далее, в городе Виттингене, инквизиционный суд в составе таком-то…

– Прости, Мордимер, чуть медленнее, – пробормотал Хайнрих. – Сбиваешь меня своим «таком-то»…

– …приступил к допросу каноника Пьетро Тинталлеро, чья личность была безусловно установлена и подтверждена, – закончил я. – К протоколам добавлен акт обвинения на трех страницах, обозначенных так-то и так-то.

После завершения протокольного вступления мы встали и прочли короткую молитву, потом же я вышел из-за стола и приблизился к канонику.

– Несчастнейший Пьетро Тинталлеро, – сказал ему. – Всемогущий Господь Бог был милостив к тебе, отдав под суд Святого Официума. Здесь ты сможешь очиститься от грехов в твоем сердце, мы же в покорности и милосердии позволим тебе снова возлюбить Господа. Хочешь помолиться вместе со мною?

– Я духовное лицо! Меня нельзя подвергать пыткам! Сгниешь в тюрьме! – заверещал он, но сразу же застонал, поскольку, крича, двинул руками. – Сожгу тебя, – простонал напоследок.

– Брат Вангард, запиши, что осужденный не захотел прочесть молитву вместе с допрашивающим и грозил тому смертью.

– Хочу! – снова крикнул Тинталлеро. – Всегда хочу. Отче наш… – начал он, а я дал незаметный знак палачу за его плечами.

Палач легонько дернул за веревку, но этого хватило, чтобы каноник охнул, задохнулся и замолчал.

– Попытавшись произнести молитву, обвиняемый пережил ничем не спровоцированный приступ удушья, а святые слова не сошли с его уст, – продиктовал я Вангарду.

– Ну, ничего, – усмехнулся я канонику. – Попробуем позднее. Пьетро Тинталлеро, подтверждаешь ли ты, что, переодевшись в козлиные одежды, предводительствовал на сатанинском шабаше?

– Отрицаю! От всей души отрицаю!

– Тогда как пояснишь, что слуги Святого Официума и патруль городской стражи, который был с ними, а также цеховые стражники нашли тебя в подвалах дома, принадлежавшего купцу Вильдебрандту? Согласно подтвержденным подписями свидетельствам, ты сидел на укрытом красной материей троне с черепом козла в руках. На стенах же были начертаны надписи: «Сатана, Сатана, Сатана». У стоп твоих нашли кости, которые медиками были распознаны как кости младенцев обоих полов. На полу человеческой кровью была нарисована еретическая пентаграмма…

– Не знаю! – взвыл он. – Это все девка! Та распутная девка! Ничего не помню!

– Пьетро! – Я слегка оперся на его плечо. – Пойми меня, я здесь, чтобы тебе помочь. Чтобы мы вместе выяснили все, а если придется – чтобы отбросили прочь эти мерзкие обвинения. Может, кто-то, видя твою священную страсть, хочет очернить тебя в глазах людей? Но не бойся, ибо я ручаюсь, что если ты без вины, то выйдешь отсюда с поднятой головой. Ведь и Писание говорит: «Зная страх Господень, мы вразумляем людей, Богу же мы открыты»[27]. – Я взял его лицо в ладони. – Поверьте мне, отец-каноник, что я здесь лишь для того, чтобы покорнейшим образом служить вам. Признаю, что некогда меж нами были разногласия относительно должного и недолжного, однако теперь все это в прошлом. На коленях умоляю вас, господин Тинталлеро, позвольте мне помочь вам, станемте вместе сражаться с Сатаной!

Я смотрел ему прямо в глаза – и отметил, как в нем что-то сломалось. Он пошатнулся и простонал:

– Я ничего не знаю… Был в саду, а потом – ничего не помню.

– Расскажете все в свою очередь, Пьетро. Мы станем вас терпеливо слушать. Приспустите веревку, – приказал я. – Пусть господин каноник встанет удобнее.

– Извини, Мордимер, но не можем этого сделать, – сказал резко Кеппель. – Закон отчетливо говорит, что раз нужно что-то делать, то нужно это делать по очереди. Хотелось бы, чтобы мы придерживались процедуры.

Я беспомощно развел руками.