Molot_Vulkana

Мне всего лишь надо выстоять, сказал он себе. Если я буду настаивать на том, что не собираюсь подсидеть Дилла в своих личных интересах…

Но на самом деле он знал, что не выйдет. Все оправдания мира не помогут мне, подумал он, лишь только они спустят с цепи богов. Они подтянут пару полицейских психологов из Атланты, и как только эти ребята пройдутся по мне, я соглашусь со всеми обвинениями, причем сам буду уверен, что цинично эксплуатирую проблемы Дилла и веду подрывную деятельность против организации. Они убедят меня даже в том, что я предатель и заслуживаю, чтобы меня приговорили к каторжным работам на Луне.

При мысли о психологах из Атланты холодный пот выступил у него на лбу, а горло пересохло.

Баррис всего раз сталкивался с ними – дело было на третьем году его работы в «Юнити». Один психически неуравновешенный клерк из его департамента (на тот момент Баррис возглавлял небольшое отделение «Юнити» в сельской местности) попался на краже собственности организации и перепродаже ее на черном рынке. У «Юнити», само собой, была монополия на сложное технологическое оборудование, причем некоторые позиции были исключительно дорогостоящими. Оно и само по себе представляло огромное искушение, а этот клерк еще и заведовал складами; соблазн повстречался с возможностью, и человек не смог удержаться. Тайная полиция вышла на него почти сразу, арестовала и добилась признания вины. Но, для того чтобы выйти сухим из воды (по крайней мере, он на это надеялся), преступник оболгал еще несколько человек в отделении, в том числе Уильяма Барриса. В связи с этим на Барриса выписали ордер, и в середине ночи его притащили на «интервью».

Долгосрочных негативных последствий этот привод в полицию для него не имел: практически каждый гражданин сталкивался с полицией раньше или позже. Инцидент никак не повредил и карьере Барриса: его очень быстро выпустили, позволив вернуться к работе, и, когда пришло время повышения, никто даже не вспомнил об этом случае. Но за полчаса в полиции его обработали два психолога, и память об этом навсегда осталась с ним, заставляя иногда просыпаться по ночам от кошмара, который, к сожалению, мог в любой момент стать реальностью.

Если бы он рискнул выйти за черту закона даже сейчас, на своем посту Директора Северной Америки, с абсолютной властью над территорией к северу от линии Мэйсона – Диксона…

И с каждой милей, что приближала его к «Юнити»-Контролю в Женеве, он, безусловно, все дальше высовывал за эту черту свою шею. «Мне не следует лезть в чужие дела, – повторял он себе снова и снова. Это правило, которому учатся все, кто планирует подниматься по служебной лестнице или хотя бы не сидеть в тюрьме. – Но это мое дело!»

Вскоре автоматический голос вежливо уведомил его:

– Мы готовимся к посадке, мистер Баррис.

Под ним лежала Женева. Корабль спускался, ведомый автоматическими переключателями, что уже провели его по взлетной полосе, через Атлантику и над Западной Европой.

Баррис подумал: «Скорее всего, они уже знают, что я в пути. Какой-нибудь служитель, какой-нибудь мелкий шпион уже передал эту информацию. Наверняка какой-нибудь маленький клерк в моем собственном здании работает на “Юнити”-Контроль».

И сейчас, когда он вставал со своего места и направлялся к выходу, еще кто-нибудь, без сомнения, ожидал в терминале Женевы, чтобы доложить о его прибытии. За мной будут следить постоянно, решил он.

У самого выхода Баррис заколебался. Я все еще могу развернуться и отправиться обратно, сказал он себе. Могу сделать вид, что никогда и не пускался в этот полет, и, скорее всего, никто никогда об этом не вспомнит; они будут знать, что я планировал поездку сюда, но добрался лишь до аэродрома, при этом не будут знать, зачем и почему. И они никогда не докажут, что я намеревался противостоять моему начальнику, Джейсону Диллу.

Он колебался какое-то время, а потом нажал рычаг, что открывал дверь. Та скользнула в сторону, и яркий полуденный свет ворвался внутрь маленького корабля. Баррис глубоко вдохнул свежий воздух, чуть постоял, а затем спустился по трапу на поле.

Когда он шел к терминалу по открытому пространству, от забора отделился чей-то силуэт. Ага, вот оно, понял Баррис. За мной наблюдают. Фигура медленно приближалась. Он увидел длинное синее пальто. Женщина, волосы стянуты банданой, руки в карманах пальто. Он не узнал ее. Заостренные черты, бледное лицо. Какие пронзительные глаза, подумал он. Она не отводила взгляда. Но не говорила ничего, не выражала никаких эмоций, пока между ними не осталось всего несколько футов. И лишь тогда ее бескровные губы шевельнулись.

– Помните ли вы меня, мистер Баррис? – сказала она безжизненным голосом. Она пристроилась рядом и пошла вместе с ним к зданию терминала. – Я бы хотела поговорить с вами. Мне кажется, вам будет интересно.