Молотов. Наше дело правое [Книга 1]

Но это отступление влево не остановило очередного наступления левых. На сей раз Сталин обвинялся в грехе «центризма» - полустанка на пути «к двум разновидностям оппортунизма: меньшевизму и эсеровщине»⁵⁵¹. Молотов и Бухарин в Москве нервничали, зная о намерении оппозиции пойти в пер-вички и предлагая превентивные шаги и компромиссы. Сталин сохранял олимпийское спокойствие на Юге, считая целесообразным предоставить оппозиции возможность самой сломать себе шею. Так, Молотов узнал о настрое Крупской «на Брестский мир» со Сталиным и предложил вступить с ней в контакт для раскола рядов оппозиции. «Переговоры с Крупской не только неуместны теперь, но и политически вредны, - решительно возражал генсек. - Крупская - раскольница... Ее и надо бить как раскольницу... Не исключено, что завтра Зиновьев выступит с заявлением о “беспринципности” Молотова и Бухарина, о том, что Молотов и Бухарин “предлагали” Зиновьеву (через Крупскую) “блок”, а он, Зиновьев, “с негодованием отверг это недопустимое заигрывание и пр. и пр.”»⁵⁵². Никаких компромиссов! Причем теперь главная мишень для контратаки - Троцкий. 23 сентября Сталин просвещает Молотова: «Если Троцкий в бешенстве и он думает “открыто ставить ва-банк”, тем хуже для него. Вполне возможно, что он вылетит из ПБ теперь же - это зависит от его поведения»⁵⁵³.

26 сентября 1926 года на собрании сотрудников Коммунистической академии контрольные цифры Госплана были раскритикованы Преображенским, Пятаковым и другими троцкистами. Партячейка Рязано-Уральской железной дороги приняла резолюцию в защиту оппозиции. Схватка руководства МК с ведущими оппозиционерами развернулась на московском заводе «Авиаприбор», закончившись не в пользу лично принимавших участие в собрании Троцкого, Зиновьева, Пятакова, Радека и других их лучших ораторов. 4 октября Политбюро в отсутствие по-прежнему отдыхавшего Сталина по предложению Молотова осудило вылазку оппозиции на «Авиаприборе» и обратилось в ЦКК с просьбой расследовать факты нарушения партдисципли-ны. На следующий день «Правда» опубликовала речь Молотова на курсах уездных партработников, где он заявил об образовании в ВКП(б) оппозиционного блока:

«Этот блок объединил “течения” от Медведева и Шляпникова до Троцкого и Зиновьева включительно под явной гегемонией троцкизма. У него нет никакой ясной программы, нет никакого принципиального обоснования, у него ничтожное количество сторонников. Но есть один пункт, объединяющий сейчас бывших лидеров и остатки оппозиционных группочек в нашей партии. Этот пункт: радикальное изменение партийного режима... Среди них есть немало талантов, умеющих владеть пером и словом. Однако при всех имеющихся у них плюсах нельзя не отметить у них хотя бы одного очень существенного минуса или, если хотите, недостатка. Виднейшие из лидеров оппозиции немало лет провели в эмиграции, в условиях значительного отрыва от рабочего класса нашей страны, в условиях, которые не давали им возможности участвовать в практической работе по строительству партии, непосредственной революционной борьбе.

Мы должны требовать от каждого члена партии и, в том числе, от всех товарищей, которые теперь лидерствуют в оппозиционном блоке, выполнения такого элементарного условия: не мешать строительству, не мешать работе, не навязывать вопреки решениям партии дискуссии (аплодисменты). Шесть лидеров оппозиции вместе с целым хвостом своих помощников пытались навалиться на одну рабочую ячейку и потерпели поучительно жалкое поражение (аплодисменты). Однако факт выступлений против решений партии со стороны лидеров оппозиции, мечущихся теперь в дискуссионной лихорадке, налицо» ⁵⁵⁴.

Апогей борьбы пришелся на 7 октября, когда состоялось 153 оппозиционных выступления по всей стране. Результат оказался плачевным. Даже на «Красном Путиловце», куда Зиновьев приехал лично, его выступление с критикой линии ЦК и соответствующую резолюцию поддержали лишь 25 человек. Сталин подъехал в Москву к заседанию Политбюро 11 октября, когда поражение оппозиции стало очевидно всем, даже ей самой. Генсек требовал полного идейного и организационного разоружения. Молотов тоже был резок:

- Зиновьев в Суук-Су надеялся на Ленинград, Троцкий в Кисловодске надеялся на Москву. Эти надежды пышно цвели на курортах. Вот мы приедем со свежими силами, восстановим за собой Москву и Ленинград. На основе внутрипартийной демократии массы расколотили эту идею, анатомировали ее. Ответ может быть только один: подчинитесь, сдайте фракционное оружие, прекратите болтовню, начинайте работать, вернитесь в свои заброшенные учреждения: НТО, Главконцесском, Госплан и работайте⁵⁵⁵.