Молотов. Наше дело правое [Книга 1]

Молотов налегал. 13 сентября он телеграфировал Сталину и Микояну: «Сегодня состоялось специальное заседание Политбюро с участием вызванных секретарей основных заготовительных областей. Впервые за все годы никто из областников не жаловался на невыполнение данных им планов. Известно, что урожай этого года примерно на один миллиард больше урожая прошлого года. Увеличение же заготовительного плана по сравнению с заготовками прошлого года принято на 483 млн пуд., включая в эту цифру 70 млн гарнца... Политбюро приняло сегодня постановление об увеличении заготовительного плана ориентировочно на 100 млн пуд., предполагается также дать такой темп заготовок, чтобы в конце ноября в основном закончить хлебозаготовки»⁷⁹¹.

Секретари областей, не осмелившиеся возразить против повышения планов заготовок на ПБ, начали спорить на проходившем в тот же день большом совещании под председательством Молотова, который жестко поставил их на место:

- Это будет чистейшим оппортунизмом, если мы будем считать план невыполнимым. Мы 400 миллионов пудов оставляем мужику. Я думаю, учитывая всю нашу обстановку, надо считать план выполнимым⁷⁹².

Встал вопрос и о том, что колхоз должен делать с остатками хлеба. Молотов ответил:

- Наша задача заключается в том, чтобы заявить ему, что он ни одного пуда не может продать на частный рынок, а все должен продавать государству, кооперации. В отношении колхозов наша линия состоит из двух элементов: во-первых, единый твердый план, а с другой стороны дополнение - ни пуда хлеба на частный рынок для спекуляции.

К концу 1930 года более половины крестьянских хозяйств основных зерновых районов были коллективизированы, удалось собрать неплохой урожай - по официальным данным, рекордный - 83,5 миллиона тонн, хотя некоторые исследователи называют цифру - не более 78 миллионов⁷⁹³. Хлебозаготовки принесли государству 22 миллиона тонн зерна, или в два раза больше, чем в последние годы нэпа.

Глава Коминтерна

Еще 9 апреля 1929 года делегация ВКП(б) решила: «Считать необходимым, чтобы т. Молотов два дня в неделю работал целиком в ИККИ»⁷⁹⁴. Причина была прозрачна: готовилась замена Бухарину как руководителю Коминтерна. 6 июня Политбюро решило информировать Президиум ИККИ «о снятии т. Бухарина с коминтерновской работы». Доклад на X пленуме ИККИ делал уже Молотов. Главная мысль - нарастание в ближайшие годы революционного подъема:

- Грандиозный конфликт (локаут - забастовка) в Руре, всеобщая стачка в Лодзи, боевая забастовка нескольких десятков тысяч текстильщиков в Северной Франции, редкая по своему упорству забастовка сельскохозяйственных рабочих в Чехословакии, всеобщая забастовка текстильщиков Бомбея. Стоит только указать на то, что во Франции в первые месяцы текущего года было больше 100 стачек ежемесячно. Такие события, как майские баррикады в Берлине, как вооруженное сопротивление рабочих полиции в Пабианицах, свидетельствуют о тенденциях к перерастанию экономической борьбы рабочих масс в высшие формы революционной борьбы. В ряде стран -Польша, Балканы - явно растет революционное брожение в крестьянских массах. Теперь нельзя еще говорить о том, что мы стоим накануне пролетарского восстания. Но было бы совершенно непростительной близорукостью, если бы мы не помнили того, что революционный подъем не отделяется китайской стеной от непосредственной революционной ситуации⁷⁹⁵.

Особый упор делался на противодействие социал-демократии, особенно ее левому крылу, «потому что социал-демократия перерождается в социал-фашизм. Роль социал-фашизма заключается в том, чтобы через с.-д. организации и через реформистские профсоюзы создать известную массовую подпорку для фашизма, против рабочего класса, против пролетарской революции»⁷⁹⁶. X пленум решил, что Бухарин вместе с Эмбер-Дро, Серра и другими на деле «проводит идейно-политическое основание под политику правых элементов во всем Коммунистическом Интернационале», и вывел Бухарина из президиума ИККИ⁷⁹⁷. Серра был исключен и из компартии Италии, ее возглавил Пальмиро Тольятти.

Распространена точка зрения о том, что Сталин и Молотов, придумав теории социал-фашизма и «класс против класса», обрекли компартии на сектантство и маргинализацию, уничтожили возможность единого фронта с социалистами и тем самым проложили Гитлеру дорогу к власти. Это не совсем так. Сталин и Молотов не изобретали термин «социал-фашисты» - так еще с 1922 года в партийной прессе назывались итальянские социалисты за их роль в приходе к власти Муссолини. Реальность превращения социал-демократии из правого крыла рабочего класса в крыло буржуазии и даже фашизма была отмечена Зиновьевым и по его инициативе отражена в решениях