Момент

Спустя шесть месяцев после отъезда я всё еще проверяю прогноз погоды в Берлине. Как одержимая, я просматриваю его профиль в Facebook и перечитываю страстные, бессвязные письма. Пора перестать вводить его имя в поисковую строку. Наше физическое общение закончилось. Он не присылает новых сообщений, но я цепляюсь за цифровые связи. Сколько раз я пролистывала эти страницы? Этот суррогатный контакт успокаивает. В электронной почте его имя уже давно спустилось в конец страницы, но я всё еще жду. Я вижу, сколько часов и минут назад он заходил в WhatsApp, и так я будто ближе к нему.

Я дремлю двадцать минут, затем просыпаюсь и с надеждой смотрю на телефон. Сообщения об ошибках приобретают новое значение: «Ваше соединение было прервано». Мои дни состоят из сигарет и многократного просмотра его страниц. Я не горжусь собой, я осознаю, что это нездорово, но не могу остановиться.

Б сказала мне, что страх – это память о боли, а зависимость – это память об удовольствии.

Я сказала, что только посмотрю, одним глазком взгляну под камень, но вот я стою на коленях, руки в грязи, по лицу течет пот, и отчаянно пытаюсь наскрести хотя бы что-то.

У многих, с кем я разговариваю, есть свои истории о преследовании в интернете на любовной почве. Когда я между делом стала расспрашивать друзей, они признались во взломе почтовых ящиков и паролей, в блокировке, разблокировке и повторной блокировке, в удалении аккаунтов, в самоизгнании из социальных сетей, в подделке профилей, в подмене личности, в одержимости и боли.

Б, которую ее бывший заблокировал во всех остальных соцсетях, следила за ним через приложение для велоспорта Strava.

Б отправил своей бывшей подарок на день рождения и каждые два-три часа на протяжении нескольких месяцев проверял, когда она последний раз была в сети.

Б сказали, что каждый раз, когда бывший отвечал на сообщения, они заносили данные в таблицу, пытаясь выявить какую-то закономерность.

Б сказала, что до сих пор получает письма о бонусных баллах за пиццу, накопленных ее бывшим партнером.

Мне хочется сказать: смотрите, мы все это делали, не может быть, что это так уж безумно.

У всех у нас своя онлайн-история, огромные тени данных. Искать его онлайн кажется мне правильным. Технологии позволяют нам удовлетворить инстинктивную потребность искать тех, кого мы любили.

Я переверну эти булыжники. Затупившаяся лопатка и грязные руки показывают, как для меня это важно. Я раскапываю один пласт за другим. Сверху покровный слой. Дальше, между дерном и подпочвой, лежит свидетельство человеческой истории.

А затем я упираюсь в породное основание.

В течение года, а то и больше я предпринимаю множество попыток перестать искать его онлайн. Я говорю себе: пора завязывать. Очищаю историю поиска. Двигаю мебель в спальне. Решаю: это день ноль. И дальше отмечаю дни в моем календаре: один, два. Мне редко удается продержаться больше пары дней.

Почему так происходит? Во-первых, бóльшая часть оконченных отношений сохраняется в цифровом пространстве. Общение началось в приложении для знакомств, перешло в почту и сообщения. Все эти разговоры остались на серверах, страсть и ссоры заархивированы, оцифрованы и доступны. Я не знаю, чудо это, дар или якорь, намертво пригвождающий ко дну. Мне не хватает самоконтроля, чтобы просто оставить всё в прошлом и не оглядываться или чтобы удалить переписки.

У археологов есть слово «засыпь» – так называют каменные обломки и почву, которые заполняют ямы и указывают на человеческую деятельность. «Отвальный грунт» – это выкопанная земля, в которой нет интересных находок.

Во-вторых, с наличием социальных сетей намного проще следить за чьей-то жизнью, а потерять ее из виду, наоборот, трудно. Друзья рассказывают мне, что даже когда они изо всех сил пытаются избегать бывшую любовь в сети, она возникает во вкладке «вы можете их знать», или в неожиданно всплывшей спустя годы ветке комментариев, или на старой фотографии. Худшие примеры – когда ты натыкаешься на новую партнершу бывшего или на его ребенка, несмотря на все попытки избегать информации о них. Это происходит постоянно.

В-третьих, общаться так просто – достаточно провести большим пальцем по глянцевой пластине, которую я ношу в кармане. Возможность связаться с ним соблазнительна, хотя нас разделяют тысячи километров и шесть месяцев. Последствия будут тяжелыми. Я еле сдерживаюсь. Требуются усилия, чтобы не написать, не позвонить, не отправить фотографию моего падения в колодец.

Расставание – это горе, которое ты проживаешь сам, без друзей, без семьи. Другие люди просто смирились с тем, что отношения закончены, но для меня они совсем не закончены. Это как оплакивание того, кто жив. Того, кто смотрит видео о деревообработке на YouTube и через день заходит в Facebook.