Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

В написанных в 1516 году работах мы видим схожие идеи. Необходимо отметить, что в этот момент содержание «Государя» Макиавелли могло стать известным в некоторых флорентийских кругах, хотя примерно тогда же он только завершил посвящение трактата Лоренцо де Медичи, герцогу Урбинскому. Посвящение было написано в контексте все усиливающейся болезни Джулиано, его смерти в марте 1516 года, возрастающей военной активности Лоренцо и завоевания им герцогства, титул правителя которого он теперь носил. Макиавелли имел в виду Медичи, когда писал свое исследование о «новых государях», и думал об их роли во флорентийской политике, а не о приобретении новых владений и территорий в Центральной Италии. В связи с этим интересно, что параллели с его идеями особенно очевидны в работе Гвиччардини о том, «как обеспечить правление дому Медичи»307, написанной как анализ ситуации после трех лет понтификата Льва Х. Избрание этого папы, по словам Гвиччардини, удивительным образом укрепило власть семейства во Флоренции. Главным же его последствием оказалось то, что родичи папы перестали заботиться об упрочении своего положения в родном городе в погоне за властью над другими частями Италии. Опрометчивость подобной политики очевидна. В таких местах, как Урбино, их власть нова, и негодование, вызванное ее захватом, еще живо. Само их правление настолько зависит от продолжительности жизни и срока папства одного человека308, что Гвиччардини проводит параллель, очевидную для всех, кто читал «Государя», – параллель с Чезаре Борджиа, чья власть строилась на папстве его отца и рухнула со смертью последнего. Что еще более примечательно, он переходит к рассмотрению примера Франческо Сфорца, завоевавшего власть в Милане, жители которого давно привыкли к правлению семьи Висконти. Благодаря женитьбе на внебрачной дочери последнего герцога Висконти Сфорца сумел предстать в роли их законного наследника309. Но Медичи не являются наследными правителями Урбино, где их власть сродни власти Борджиа. Хотя во Флоренции их тоже нельзя назвать signori naturali, но там их власть узаконена за счет принадлежности к категории граждан, чье превосходство утверждалось civilmente e privatamente310,311. Подобно тому как мудрые рулевые и мореплаватели пользуются штилем, дабы осмотреть корабельные мачты и снасти, так и они должны использовать годы жизни Льва Х, чтобы укрепить во Флоренции свою власть на единственном основании, благодаря которому она может его пережить. Этим основанием являются, конечно, гражданские отношения в городе – и интересно, как аналогия с рулевым почти на полуслове переходит в аналогию с врачом, лечащим больного, состояние которого можно улучшить, пусть сам недуг полностью исцелить и нельзя312.

Болезнь, о которой идет речь, – та же, о которой Гвиччардини писал в 1513 году: склонность Медичи полагать, что они должны открыто взять все дела в свои руки, никому не доверять, но видеть во всех потенциальных соперников и быстро обуздывать тех, чье соперничество грозит стать реальным313. Гвиччардини очевидно: власть Медичи опирается на столь узкую группу, что становится все более непрочной. Это тем более печально, что для такого недоверия особых причин нет. У аристократии, утверждает он, теперь нет другого выхода, кроме как поддерживать Медичи. Она в такой степени потворствовала разрушению Большого совета в 1512 году и в такой степени стала с ним ассоциироваться, что народ приписывает ей содействие восстановлению Медичи у власти. Невозможно вернуться к обстановке 1494 года, когда Медичи были высланы из города. Ottimati заняли лидерские позиции в установившемся режиме. Сейчас любое народное восстание привело бы к утрате ими статуса элиты (как Гвиччардини увидит в 1529–1530 годах)314. Поэтому ottimati не представляли никакой опасности для правящей семьи, которая могла бы с выгодой для себя искать их дружбы, обеспечить себе таким образом свободу действий и укрепить свои позиции, заручившись их помощью, советом и преданностью.