Момент Макиавелли. Политическая мысль Флоренции и атлантическая республиканская традиция

Таким образом, исследование, поначалу посвященное преимущественно политике времени, затем превратилось в анализ понятия добродетели. Мы выделили два значения этого термина, каждое из которых отчасти связано со временем и отчасти – с аристотелевской концепцией формы. Институционализируя гражданскую добродетель, республика или полис поддерживает собственную устойчивость во времени и разрабатывает грубый человеческий материал, направляя его к политической жизни, составляющей предназначение каждого человека. Практикуя не вполне моральную virtù, новатор придает форму fortuna той последовательности событий во времени, которую он своим действием нарушил. В «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» и трактате «О военном искусстве» Макиавелли соединяются оба эти понятия, и анализ этих произведений можно начинать с понятийной рамки, известной по интерпретации «Государя». В более ранней работе преобразователю нужна virtù, ибо он нарушил структуру обычая, которая легитимировала ранее существовавшее правление. Именно поэтому он стал уязвим для fortuna и непредсказуемости человеческого поведения. Испытание, с которым virtù неизменно сталкивается, но никогда вполне не справляется, состоит в изменении природы людей в сравнении с тем, какой ее сделал обычай, после чего сам обычай потерял силу. Однако на протяжении всего текста «Государя» в качестве примера общества, основанного на обычае, фигурирует наследственная монархия или княжество, где подданные просто привыкли повиноваться конкретному человеку или династии. Безусловно, республика входит в число политических систем, нарушая работу которых преобразователь становится уязвимым для fortuna. Но мы имели основание заподозрить, что ее прочность зиждется на чем-то еще, помимо приверженности обычаю: когда люди, как нам было сказано, привыкают к свободе, память о ней не покидает их и они не могут смириться с властью государя. Согласно нашему предположению, речь идет о свидетельстве того, что опыт гражданской жизни – participazione, как его называл Гвиччардини, – изменил человеческую природу так, как это было не под силу одному лишь обычаю. Обычай мог самое большее наложить отпечаток на вторичную, или приобретенную, природу людей. Однако коль скоро предназначение индивида заключалось в том, чтобы быть гражданином или существом политическим, то опыт vivere civile оказывал воздействие – и воздействие необратимое – именно на его врожденную природу, или prima forma.

Теперь можно соотнести идеи Макиавелли с традицией Савонаролы. На этом этапе понятие гражданской добродетели приобретает дополнительную глубину. Быть существом политическим – это призвание человека и его добродетель. Полития представляла собой форму, в которой человеческая материя развивала свою подлинную добродетель, а функция добродетели – придавать форму подручной материи fortuna. Республику или политию можно назвать вместилищем добродетели еще в одном смысле: она являла систему, в которой способность каждого гражданина ставить общее благо выше своего собственного служила предпосылкой наличия аналогичной способности во всех остальных. Таким образом добродетель всякого индивида оберегала добродетель остальных от порчи, элементом которой во временнóм измерении и выступала fortuna. Поэтому республика была структурой, построенной на гораздо более сложном и нормативном принципе, нежели обычай.