Моммзен Т. История Рима.

В развитие этой неисчерпаемой темы, поэт, не щадя ни друзей, ни самого себя, восставал против общественных язв своего времени, политических интриг, бесконечной военной службы в Испании и так далее. В первой из сатир Луцилия сенат олимпийских богов обсуждает вопрос, заслуживает ли Рим в дальнейшем покровительства небожителей. Корпорации, сословия, отдельные личности повсюду названы собственными именами. Поэзия политической полемики, не имевшая доступа к римской сцене, является основным элементом стихотворений Луцилия. Даже в дошедших до нас отрывках эти стихотворения не утратили пленительной силы своего меткого и образного остроумия, пронзают и уничтожают врага, «подобно острому мечу». Здесь, в нравственном превосходстве и гордом сознании свободы поэта из Суессы, кроется причина того, почему изящный венусиец, возобновивший Луцилиеву сатиру в александрийский период римской поэзии, со справедливой скромностью считал своего предшественника «лучшим», хотя его собственные произведения превосходили Луцилиевы изяществом внешней формы. Язык Луцилия — это язык человека, владеющего греческим и латинским образованием, который дает себе полную свободу. Такой поэт, как Луцилий, о котором говорят будто он писал двести гекзаметров до обеда и столько же после обеда, слишком тороплив, чтобы быть кратким; бесполезные длинноты, неряшливое повторение одних и тех же оборотов, крайняя небрежность встречаются у него постоянно. Первое попавшееся слово, латинское или греческое, всегда является для него самым лучшим. Точно так же относится он к стихотворному размеру, в особенности к гекзаметру, который у него преобладает. Один остроумный подражатель Луцилия говорит, что стоит только переставить слова в Луцилиевом стихотворении, и никто не догадается, что перед ним стихи, а не простая проза. По эффекту стихи Луцилия можно сравнить только с немецкими Knittelverse¹³⁴.

Стихотворения Теренция и Луцилия стоят на одном и том же культурном уровне и относятся друг к другу, как тщательно продуманная и отделанная литературная работа к письму, набросанному на скорую руку. Но несравненно более высокое духовное развитие и более свободное мировоззрение всадника из Суессы по сравнению с африканским рабом создали ему блестящий успех настолько же быстро, насколько успех Теренция был медленен и сомнителен. Луцилий сразу стал любимцем нации и мог сказать о своих стихах подобно Беранже, что «только они читались народом». Необыкновенная популярность Луцилиевых стихотворений является и исторически замечательным явлением. Она свидетельствует, что литература уже в то время была силой; если бы сохранилась обстоятельная история того времени, мы, несомненно, нашли бы в ней многочисленные следы этого влияния поэзии. Суждение современников о Луцилии было подтверждено в более поздние времена. Римские художественные критики, противники александрийского направления, признали за Луцилием первое место среди всех латинских поэтов. Луцилий создал сатиру, поскольку она вообще может считаться особой формой художественной литературы. В сатире Луцилий создал единственный вид поэзии, характерный для римлян и перешедший от них к потомству.

Из поэзии, примыкающей к александрийской школе, мы не находим в Риме той эпохи ничего кроме мелких стихотворений, переведенных с александрийских эпиграмм или написанных в подражание им. Эти стихотворения не имеют значения сами по себе, но заслуживают упоминания, как первые предвестники новой литературной эпохи в Риме. Кроме нескольких малоизвестных писателей, о которых нельзя даже с точностью сказать, когда они жили, сюда относятся Квинт Катул, консул 652 г. [102 г.] и Луций Манлий, видный сенатор, писавший в 657 г. [97 г.]. Луций Манлий, по-видимому, первый познакомил римлян с некоторыми распространенными в Греции географическими легендами, например, с делийской легендой о Латоне, легендой о Европе и о чудесной птице Фениксе. Во время своих путешествий он открыл в Додоне знаменитый треножник и списал с него предсказание, сделанное пелазгам перед их переселением в страну сикелов и аборигенов, — открытие, которое римские летописи не преминули с благоговением зарегистрировать.