Момо

Эти господа были одеты в серые, как паутина, костюмы. Даже их лица были серо-пепельного цвета. Они носили твердые круглые шляпы-котелки и курили маленькие пепельно-серые сигары. Каждый господин под мышкой таскал свинцово-серую папку. Гиги тоже не замечал, что иногда целые группы серых людей появлялись в окрестностях амфитеатра и что-то записывали в свои блокноты.

Только Момо обратила на них внимание, когда однажды вечером их темные силуэты появились на верхней кромке амфитеатра. Они делали друг другу какие-то знаки, а затем тесно прижались головами, словно совещались о чем-то. Расслышать ничего нельзя было, но Момо мгновенно стало холодно, как никогда. Она поплотнее завернулась в свою большую куртку, но это не помогло: холод был просто необыкновенный.

Потом серые господа исчезли и больше не появлялись.

В тот вечер Момо не смогла услышать прежнюю тихую, но мощную музыку. Но на следующий день жизнь вернулась в обычное русло, и Момо больше не задумывалась о странных посетителях. Она тоже забыла о них.

Глава 5 Истории для многих и истории только для одной

Со временем Момо стала для Гиги совершенно необходимой. Он проникся, насколько подобное утверждение применимо по отношению к такому непостоянному, легкомысленному человеку, глубокой любовью к растрепанной маленькой девочке и готов был таскать ее за собой повсюду.

Всякие истории, как мы уже знаем, были его слабостью. И здесь в нем произошла перемена, которую он сам отчетливо почувствовал. Раньше его рассказы отличались примитивностью, ему зачастую не хватало собственной фантазии, и он вплетал в них эпизоды из фильмов или газетных статей. Сочинения Гиги, образно говоря, «ходили пешком», но с появлением Момо они приобрели крылья.

Когда его слушала Момо, фантазия Гиги расцветала, как весенний луг. Дети и взрослые восхищались им. Теперь он мог рассказывать истории с продолжениями, которые длились днями и неделями, и в голову ему приходили все новые и новые идеи. Собственно говоря, он и сам себя слушал с любопытством, ибо никогда не знал наперед, куда заведет его фантазия в следующее мгновение.

Однажды поглазеть на амфитеатр опять пришли туристы (Момо сидела немного в стороне на каменных ступенях), и Гиги начал говорить:

— Высокочтимые дамы и господа! Как вам всем наверняка известно, царица Штрапация Августина вела бесчисленные войны, защищая свою страну от постоянных набегов гуннов и галлов.

Как-то, в очередной раз разгромив своих врагов, она настолько рассердилась из-за их бесконечных нападений, что пригрозила уничтожить все живое на территории неприятеля, если их король Ксаксотраксолус не отдаст ей в качестве дани свою золотую рыбку.

В то время, уважаемые дамы и господа, о золотых рыбках в наших краях еще не знали. Царица же от одного странника услышала, что король Ксаксотраксолус владеет мальком, который, сделавшись взрослой рыбой, станет золотым. И царице непременно захотелось заполучить этот раритет.

Король Ксаксотраксолус посмеялся в кулачок, спрятал свою золотую рыбку под кроватью, а царице приказал передать детеныша кита в ювелирно украшенном сосуде.

Царицу немного удивила величина этой рыбки, поскольку она представляла ее маленькой. Но, сказала она себе, чем больше, тем лучше, ведь рыба потом превратится в золото. Однако рыбка совершенно не проявляла признаков наличия золота, и это Штрапацию беспокоило. Посланец короля объяснил ей, что рыбка превратится в золото только тогда, когда полностью вырастет, но не раньше. Поэтому очень важно не мешать ее развитию. Царицу Штрапацию вполне удовлетворил такой ответ.

Молодая рыбка росла не по дням, а по часам и потребляла массу корма. Но царица была не бедна, и рыбка получала столько еды, сколько могла переварить, и становилась все жирнее и толще. Вскоре дорогой сосуд сделался ей мал.

«Чем больше, тем лучше», — сказала себе царица и велела перенести рыбу в ванну. Но спустя некоторое время рыба уже не уместилась и в ванне. Она росла и росла. Ее переселили в царский бассейн.

Нести ее оказалось уже не просто, ибо к тому времени она выросла до размеров быка. Один из тащивших ее рабов поскользнулся, и разгневанная Штрапация тотчас велела бросить его на съедение львам, потому что рыба эта стала для царицы всем.

Каждый день она часами сидела на краю бассейна и наблюдала за своей любимицей. Царица теперь думала только об огромном количестве золота, потому что ее чрезмерно роскошная жизнь требовала гигантских затрат и ей никогда его не хватало.

«Чем больше, тем лучше», — бормотала она про себя. Это выражение стало девизом города, его писали на всех фонарях и стенах.