МОНА

Теперь Герман открыто улыбается. Но раньше я почему-то не замечала, что глаза у него невероятно душевные – словно он из той редкой породы хороших людей.

Он упирается локтем о стену возле вешалки, тем самым, нависая надо мной. Я вскидываю на него взгляд.

- Ну, рассказывай, - тихо говорит парень, и мне почему-то это кажется очень интимным; кроме нас в раздевалке никого нет.

- Что рассказывать? – пожимаю плечами.

Его улыбка становится шире.

- Я про «Варшаву». Что за девушка с тобой была? Не слишком ли я тебе навредил?

Повернувшись, я наклоняю голову, чтобы пройти под его рукой к выходу, но, Герман мягко припечатывает меня к стене, любуясь моим недовольным выражением лица.

- Сам знаешь, что слишком, - цежу я.

Я в тот день с радостью отравила бы его, если бы могла. Если бы у меня была возможность, отсутствие совести и не последовало бы уголовное наказание после.

Неожиданно пальцем парень проводит по моему лбу. Вырисовывает им узоры на коже, потом просто рисует воображаемые линии.

- Вот тут-то все и начинается, - лепечет Гера. – Что ты замышляешь?

- Представляю, как убила бы тебя с помощью яда, - честно признаюсь я.

Он смеется, запрокинув голову.

- Серьезно? – вновь облокачивается о стену.

- Ага, если я сделаю это, ты не будешь больше смеяться.

Он забавляется моей обиженной интонацией и смеется еще громче. У него это выходит заразительно и весело. В попытках спрятать улыбку, я забываю, что Герман все равно может видеть, как уголки моих губ подрагивают. Ударив того по руке от бессилия, выбегаю из раздевалки.

- Мне нужно работать, но сначала, я покурю, - бросаю ему, а дойдя до прохода в бар, не обращаю внимания на «порно-диву», вышедшую мне навстречу.

Она скрестила руки на груди и преграждает мне дорогу, когда я намереваюсь идти дальше к служебному выходу.

- Сейчас придет Марина, наш менеджер. Возвращайся обратно в бар, - она кивает на коричневую дверь справа от себя.

Если бы не ее грубый голос, взрослое лицо и широкая кость, то-ли-Катю-то-ли-Киру можно было бы считать симпатичной. Ну, а так она обычная баба, выглядящая на тридцать и работающая в сфере услуг. Не удручает ли это девушку XXX?

- Я сама решу, возвращаться или нет, - грублю ей и обхожу, направляясь, куда мне нужно.

Но «порнушница» сразу начинает со скандала. Она хочет со мной поссориться, а это – очень плохая идея.

- Смотри, какая дерзкая! – кричит она, собирая своим ором толпу любопытствующих сотрудников.

Они что-то галдят, но расслышать я не могу, да и не хочу. Простояв так полминуты, я все равно от своего плана не отказываюсь. Иду курить, но вдруг эта сука меня останавливает, хватая за руку и припечатывая к стене плечом. Синяк однозначно будет большим.

- Аа! – вырываясь, кричу я. – Больно!

Нахлынули слезы от обиды. Я надеюсь их спрятать под маской безразличия и стервозности.

- Говорю, мне больно! – кричу громче, глядя на нее, когда она пытается снова меня тронуть.

Что-то подсказывает ей ее мелкая подруга, а другие официанты, ухмыляясь, наблюдают за «неприятием» коллектива нового человека.

- Что уставились?! - глянув на каждого, огрызаюсь. – Интересно?! Может, пойдете работать? Или проверите, не пришел ли вас драгоценный менеджер?

Девушка «три икса» отбрасывает одну косу назад, за плечо, и вновь складывает на груди руки.

- А это не тебе решать, - отвечает она за остальных коллег.

- Вот и не тебе решать, когда мне курить, - сквозь зубы говорю я, после чего начинаются новые разбирательства.

Герман подходит к стаду тупых овец, видно, что еще не переодевшийся. На нем все та же серая футболка со странным рисунком и черные джинсы.

- Не понял, - хмуро произносит парень, - что происходит?

Другой паренек, на бейдже которого я прочитала имя «Игорь», быстро скрывается в баре. За ним уходит его приятель. Остаются только бабы-идиотки, решившие устроить со мной войну. Катя-Кира, глядя только на меня, отвечает Герману:

- А вот Лариса отличилась, - хмыкает она, злостно ухмыляясь, по всей видимости, предвкушая мой нокаут.

Да не дождешься.

- Меня Лолита зовут! – выдаю, сжимая ладони в кулаки.

Стремная «порнушница» обращает на это внимание. Выражение лица при этом у нее не меняется.

- Уходила без предупреждения покурить. Я ей сказала, чтобы возвращалась, - продолжает Катя-Кира, - а она стала хамить.

Я тоже в стороне не осталась.

- За это, конечно, в отеле принято всем тела синяками украшать, - приподняв одну бровь, парирую.

Она омерзительно кривит губы, в точности, как и ее подружки.

- Лаванда, Катя ее совсем чуть-чуть задела, зато потом столько грязи про себя услышала! – Мелкая вступается за «порнушницу».

Вообще отлично! Все перевернули с ног на голову. И не ясно, кому Гера поверит. Видно же, что Герман этих телок младше, и тех парней, что ушли, но жизни и правды в его глазах больше. Мужественности хоть отбавляй.

Строго всех осмотрев, Гера принимает решение.

- Идите в бар, Марина должна быть в Бал Руме с минуты на минуту, - резко приказав, он останавливает свой взгляд на Кате (наконец, мне точно известно, как ее зовут, потому что парень обращается к ней по имени).