МОНА

- Ты - моя подчиненная. Я тебя сюда взяла обслуживать столы и выполнять мои поручения, - грубо говорит она и тычет в меня пальцем.

Я хватаюсь за этот палец, а она морщится от боли. Марго может предполагать, что я сломаю ей его, и это окажется правдой, если она не заткнет свой рот. Несколько недель назад я бы грубо послала ее, зная о своем временном бессилии, оскорбила, высказалась матерными словами, что о ней думаю, но сейчас мне не хочется разбираться. Мне просто хочется уйти.

- Я ухожу, - сообщаю, отбрасывая ее указательный палец, и иду в отдел для персонала.

Забираю свой черный пиджак, нахожу в его левом в кармане, к своему счастью, ключ и возвращаюсь обратно в коридор. Марго намерена не отпускать меня, по ее грозному виду заметно, что она только и желает выцарапать мне глаза.

- Я ухожу, - повторяю так же монотонно, но банкетный менеджер мотает головой.

- Сколько будем играть в эту игру? - скучающим тоном интересуюсь я.

- Сначала ты мне расскажешь, почему убежала с планового разбора дня и знакомства с новым начальством, и почему считаешь, что вправе уходить, когда уже согласилась обслуживать сегодняшний банкет?

В ее голосе постепенно появляется все больше и больше грубости. Я могу понять ее, в каком-то смысле. Она беспокоится за мероприятие, которое курирует. Она ответственна за него перед теми, кто заказал его в этом отеле, и, разумеется, ей не хочется терять ни одного официанта.

Мне остается лишь закатить глаза на предъявления с ее стороны. Они меня еще даже официально не оформили на должность, я могу уйти в любой момент. Хорошо, что не отдала документы, иначе, увидев, печать в моем паспорте, Марго бы грохнулась в обморок. Из бара доносятся голоса других официантов. Они обсуждают Эмина и меня, в этом даже не стоит сомневаться. И я знаю, что Германа нет среди них. Но тогда где он? Единственный, кто возобновил работу над предстоящим фуршетом?

Железная тяжелая дверь отворяется позади нас. Мы обе синхронно поворачиваем головы. Увидев одного и того же человека, у нас образуются совершенно разные эмоции. Я нахожусь в бешенстве, а у Марго дрожит нижняя губа. Она движется вперед, чтобы, наверное, объясниться перед новым шефом, а я, еще минуту на него посмотрев, ухожу в сторону бара. Другого выхода у меня нет, чтобы уйти. Эмин не пропустит через коридор.

Быстро иду вдоль мойки и кухни, развязывая при этом в спешке тесемки фартука и жилета, бросаю униформу на гарбич-стол, но не успеваю взяться за ручку двери, как в нее мощной ладонью ударяет Фаворский, тем самым, удерживая, не давая мне пройти. Обреченно вздохнув, оборачиваюсь к нему.

- И? - разводя руками, в одной из которых держу пиджак, говорю я. - Что это такое? Интересно узнать, почему я здесь? Или тебе нравится выяснять отношения так - прилюдно?

Последнее слово я произношу особенно громко, выглянув из-за спина Эмина, чтобы посмотреть на повара, который с очень большим интересом, разинув рот, наблюдает за нами. Мужчина тут же опускает глаза и принимается вновь за работу.

- Если ты не против, мы можем поговорить в моем кабинете? - мягко предлагает Эмин, после того, как прочистил горло.

Его попытки создать со мной некую связь забавляют. Кто-то все еще шушукается за его спиной, кто-то молча наблюдает за происходящим, а я начинаю смеяться. Облокачиваюсь спиной о дверь, которую он накрепко запечатал, и смеюсь, запрокинув голову. Это немного напрягает его, и он выглядит растерянным.

- Нееет, - растягиваю я, улыбаясь во все тридцать два зуба. - Я с тобой больше наедине не останусь. Не позволю этому повториться.

После сказанных мною слов, Эмин испуганно оглядывается. Гадает, услышал ли кто меня, хоть говорила я вовсе негромко? Он гневается, а в эту минуту, как раз кто-то дергает за ручку, пытаясь открыть дверь, которую он удерживает от этого. Кто-то очень настойчив, поэтому Фаворский пару раз бьет по дереву так, что страшно становится всем. Даже мне.

- Воспользуйтесь другим входом!! - орет он.

Зарывшись пальцами в волосы и опустив голову, мне слышно, как он пытается отдышаться. Его взгляд поднимается снова ко мне, и он испепеляет меня им, но я больше не боюсь. Да, сейчас я осталась без поддержки, однако это не значит, что не буду бороться против него, если Фаворский захочет войны.

А, собственно, что не так? Он не хотел шумихи вокруг нашего брака? Ладно, я не требовала развод. Я вошла в его положение и в положение своего отца, которого этот подонок, возможно, оставил бы без всего, в случае моего обращения в суд. Что теперь ему нужно? Что он хочет обсудить? Больше восьми месяцев Эмин не звонил мне, а значит, он больше не нанимал людей, чтобы узнать очередной номер моего телефона. Я думала, мы прошли этот этап сумасшедшей одержимости, но, похоже, я ошибалась.

Шепот моих коллег переходит в хихиканье, а кое-кто даже позволяет себе что-то воскликнуть по поводу сложившейся ситуации. Эмин хмурится, стрельнув глазами в сторону. Он медленно оборачивается, но никакой другой реакции не наступает. Тогда он кричит так громко, что все, кто перестал замечать его, вздрогнули: