МОНА

- Я даже не знаю, что сказать… Это какая-то нелепица… Вы не можете удалить видео?! – мой голос звучит громче, чем я того бы хотела, чем я вообще от себя ожидала.

В трубке первое время не слышно ничего, а потом вновь звонкий голос Юлии прорывается через долгую тишину:

- К сожалению, это не в наших силах. Вам нужно обратиться к первоисточнику. То есть, нужно просить удалить его у того, кто выложил в сеть. – И сразу же следует быстрая речь, которая и сбивает с толку, и ставит точки над i – им не выгодно, чтобы видео было удалено. Но зато, если вы станете с нами сотрудничать, Лолита, у вас будет возможность объясниться перед людьми! Возможно, вы хотели бы что-то опровергнуть? Или, может быть, вы были под воздействием наркотиков, когда говорили вчера вечером о Германе и об… Вы можете так сказать! Про наркотики! – даже не озвучив до конца свою мысль, она перешла к следующей, еще и с таким энтузиазмом.

Я же хмурюсь все сильнее. Меня начинает раздражать эта выскочка. Хотя ладно… Может, она и нормальная, и просто выполняет свою работу, во время которой у нее есть установка, как общаться с потенциальными «звездами» их канала. Но это все равно не оправдывает ее версии про наркотики. Я перебиваю далее последовавший бред из ее уст:

- Стоп! Стоп! Я НЕ СОБИРАЮСЬ давать вам интервью, это ясно? – отвечаю в довольно грубой форме, но это заставляет ее заткнуться. – И мне не нужна ваша помощь, хотя вы мне и так ничем помочь не можете…, - лепечу, взявшись за голову.

Юлия жаждет сказать свое слово, которое, как ей кажется, будет достаточно основательным, чтобы я передумала.

- Вы не правы…

Хлопнув по столу ладонью, уже кричу на нее. Не потому что зла на собеседницу. А потому, что зла на себя за вчерашнее. Зла на того жалкого засранца, который выложил мой позор в Интернет. И мои родители…

- ХВАТИТ! – говорю я громко и строго. – Просто хватит! Всего вам доброго. Я решу вопрос сама.

Бросив трубку, я буквально так же бросаю ее на гранитную поверхность стола, но потом вновь беру его в руки, захожу в телефонную книгу и листаю ее пальцем вниз, пока не останавливаюсь на одном маленьком слове, состоящем из четырех букв. Мама. Вероятно, стоит вовсе выключить мобильный? Ведь кто-то другой из прессы сможет связаться со мной. Боже. Только не это. Только не снова! Я могу заявить со всей серьезностью, что ненавижу журналистов и всех тех, кто работает на них – их персональных операторов, бывающих такими назойливыми и надоедливыми…

Я все пытаюсь решиться набрать номер мамы. Или папы. Нет, лучше мамы. А потом думаю не делать ни того, ни другого. Стоит ли мне предупредить их раньше, чем они наткнутся на это видео, или пока им кто-нибудь его не скинет? А вдруг, уже узнали? Тогда бы позвонили. Тогда бы точно уже позвонили… Значит, еще не узнали. Господи, если я не позвоню, то будет плохо. Но если поговорю об этом с ним, нет никаких гарантий, что будет лучше, что можно будет что-то исправить. Черт! И что делать? Как решать проблему?

ГЛАВА 21.

Непоправимые последствия

Лолита

Я уже оделась и пересматриваю раз, наверное, в десятый тот самый позорный ролик, который теперь на «ютюбе», ВКонтакте, Инстаграмме и… давайте я не буду перечислять, потому что нервничаю еще больше. Эмин категорически против, чтобы я сидела за столом и пялилась в планшет. Мы собирались выйти прогуляться перед тем, как он отправится на работу, а я буду слоняться по городу дальше, прикрыв лицо огромными, просто огромными солнцезащитными очками.

Я жду, когда Фаворский будет готов, но он собирается так долго только потому, что долго принимал душ после того как я вышла из ванной, начав одеваться. Буду выглядеть неприметно в белых обтягивающих брюках, бежевой простой майке и шейном платке с изображенными на нем маленькими цветами в тон топу, который закрывает засосы, над которыми постарался муж.

Кстати, о нем. Фаворский появляется сзади так неожиданно. Он выхватывает из моих рук с планшет и не терпит возражений, но я все равно возмущаюсь, вскакивая со стула и пытаясь отобрать у него гаджет. Но этот засранец высокий. Просто задернув руку высоко, он лишил меня возможности достать планшет. Может, это и к лучшему. Пора уже перестать видеть свою пьяное лицо и открывающийся рот, что выдает глупость за глупостью.

- Все, - просто произносит он, абсолютно спокойно. И выглядит так шикарно в темно-синем костюме и белоснежной рубашке! – Все, - снова говорит и выставляет указательный палец у моих губ. – Я сказал, все, - еще медленнее, еще ровнее, еще спокойнее.

Словно чертов будда!

- Эмин… - вставляю я, но он и слушать ничего не хочет.