МОНА

ГЛАВА 23.

Друзья?

Лолита

Следующим утром, принеся кофе Эмину в постель, я все-таки сообщила ему, что ушла с работы. Я думала, он будет расстроен, так как сам организовал для меня достойные условия, чтобы я могла продолжать работать столько, сколько мне понадобится. И он даже не уволил Германа. Да у него даже причин на это нет, ведь Герман – просто мой друг, и с Эмином никаких конфликтов не имеет, никак с ним не связан. Мне показалось, что Фаворский не расстроился моему решению, а, может, просто не подает виду. Он больше озадачился вопросом, почему я не включаю телефон.

- Не хочу слышать ни мать, ни отца, которые однозначно мне звонили, - печально говорю я, вновь залезая под одеяло, на огромную кровать, любуясь великолепным видом на Москву.

Эмин поглаживает мои волосы и плечи, обнимая меня за них.

- Они мне уже звонили, малыш, - как бы нехотя признается Фаворский.

Я тут же вскидываю на него глаза, а он пытается меня успокоить, гладя по рукам.

- Почему ты ничего не сказал?

Отпив немного горячего напитка, он ставит чашку с блюдцем на прикроватную тумбу.

- Я не хотел тебя расстраивать, - отвечает Эмин, пряча одну прядь у меня за ухом. – Мой отец тоже звонил. Беспокоился о тебе, о нас, - Фаворский фыркает, давая понять, что не верит словам папы. Как и я. Нисколько.

Я прижимаюсь снова к нему, чувствую себя защищенной в его теплых объятиях.

- А что сказали мои родители? Они спрашивали обо мне?

Эмин смеется.

- Твоя мать невыносима!..

Я смеюсь вместе с ним, без слов с ним полностью соглашаясь.

- А папа лишь сказал, чтобы я берег тебя отныне. Он был короток и строг. Сказал, что в отличие от тебя, он меня не простил. Но отношения с тобой портить не намерен, поэтому не доверяет мне, конечно, но признался, что ему придется смириться с твоим выбором.

Мои объятия чуть-чуть ослабевают. Я думаю о том, что моей маме ничего не известно об изнасиловании, а я этому очень рада! Она бы этого не поняла. Меня не поняла. Иногда я и сама этого не понимаю.

Эмин пальцем приподнимает мой подбородок, наши глаза встречаются. В его я вдруг замечаю искренние слезы. Они выливаются, стекают по щекам, по его груди скатываются на одеяло и мою руку.

- Прости меня, - произносит он тоскливо, а губы у него дрожат. – Я навечно перед тобой виноват.

Я тянусь и целомудренно приникаю к уголку его губ, обняв за шею. Я простила.

Простила.

***

Мы собираемся поужинать в Шереметьево, но так как уже неподалеку от свадебного бутика, Эмин все же вымаливает у меня возможность посетить «Мону» для решения некоторых организаторских вопросов по поводу завтрашнего мероприятия. Двести человек, тренинг с квестами, играми и всякими вкусностями. Деньги бешеные! Это не мои слова – его. Ладно, я делаю музыку в автомобильной музыкальной системе громче, когда передают новую песню Сиары. Начинаю двигаться в такт, надолго моих движений не хватает, так как подъезжаем мы очень быстро. И остановив машину у поста с охраной, Эмин предлагает мне выйти из нее в летний, прохладный вечер. Я набрасываю на обнаженные плечи темный вельветовый пиджак и принимаю его приглашение. Фаворский берет меня за руку, и я не могу не обратить внимания на заинтересованные лица охранников. Их глаза… Если они не видели ролика, то им уже рассказал обо всем тот, кто видел. Когда мы ступаем по гравийной дорожке, Эмин внезапно достает из заднего кармана своего пиджака мой выключенный телефон и передает его мне.

- Тебе решать, делать это, или нет, - размеренным тоном сообщает муж, ласково на меня глядя. – Но я бы включил.

Дойдя до главного здания, оснащенного ресепшеном и длинной административной стойкой, Эмин отпускает мою ладонь, чтобы открыть передо мной дверь. С ним начинают все здороваться, уважительно на него посмотрев. Но по их взглядам я понимаю, что все ожидали его появления. Видимо, охрана передала, кто сейчас придет. Я тоже слышу приветствия в свой адрес и отвечаю не менее приветливо, но меня съедает чувство изнутри, что все они фальшивят. Что все они – это старая версия меня. Почему эти люди не скажут мне в лицо, что они на самом деле думают? Да ладно. Я не могу ждать от них риска своим рабочим местом. Будь я в их положении, тоже бы так не поступила. У нас так принято: держи рот закрытым, пока тебя не попросили его открыть.

- Подожди меня здесь, ладно? – обращается ко мне муж, нагнувшись, чтобы поцеловать и провести пальцем по моей щеке.