Монашка и дракон

Вздохнув, я села за стол и придвинула чернильницу, чтобы описать события, имевшие место за завтраком. Не успела я перейти к странным словам милорда Гидеона о том, что ему грозит скорая смерть, как дверь открылась от мощного пинка, и в комнату ворвался сам герой моих записей — дракон собственной персоной.

Он явно был не в настроении — черные волосы взъерошены и торчат непослушными прядями, черные глаза горят, и взгляд их страшен, как будто налетел ураган грозовой ночью. Дракон держал ту самую шкатулку из черного дерева и, кажется, едва сдерживался, чтобы не швырнуть ею в меня.

Я уронила перо, позабыв встать и поклониться. А он пересек комнату и с размаху грохнул шкатулкой о стол — как припечатал мои записи, которые я только что выводила старательно и любовно.

— Когда я говорю, что надо взять и пользоваться, — сказал дракон вкрадчиво, — это значит — взять и пользоваться. Почему не взяла?

— Милорд, — сказала я чинно, стараясь на него не смотреть, — это слишком ценный подарок, я не могу его принять.

— С чего ты решила, что это — подарок? — дракон наклонился, пытаясь заглянуть мне в лицо, и я невольно отстранилась, вжавшись в спинку кресла. — Это — необходимость. Я хочу видеть тебя такой, как видел в монастыре. К чему делать из себя чучело? И почему ты не надела другое платье?

— Я уже говорила милорду…

— Пустые отговорки! — почти рыкнул он, заставив меня вздрогнуть, но тут же сбавил тон. — Не бойся, никто не посмеет тронуть тебя в этом замке.

— Тогда позвольте убедиться в этом? — произнесла я тихо, все еще не осмеливаясь поднять глаза. — Позвольте мне одеваться по своему выбору, и если я буду уверена в ваших добрых намерениях, и в намерениях ваших людей, то через некоторое время согласна надеть более привычную для вашего взора одежду.

— Ты мне условия ставить взялась? — хмыкнул он.

Я заставила себя поднять голову. Глаза у него были такими темными, что радужка почти сливалась со зрачком. Сейчас дракон не пылал злобой и раздражением, и даже почти улыбался, но во взгляде нет-нет да проскакивало что-то дикое, звериное… Словно чудовище, скрывавшееся в его сердце, на короткий миг выглядывало из человеческой оболочки, желая посмотреть на меня.

— Как я могу ставить вам условия? — спросила я, постаравшись пожать плечами, хотя все мое тело было сковано страхом. — Всего лишь прошу. Вы примите мою просьбу?

Он отошел от стола, задумчиво потер подбородок, а потом сел на кровать, широко расставив ноги в высоких охотничьих сапогах и повернувшись лицом ко мне.

— Хорошо, — сказал он, хлопнув себя по коленям, — разрешаю тебе одеваться, как хочешь. Пока. Пока я еще согласен потерпеть твою серую унылость.

— Коричневую, — поправила я его, страшно обрадовавшись, что победила в этой маленькой схватке, и пытаясь не слишком выдать радость.

— Без разницы, — от отмахнулся. — Но взамен ты принимаешь этот ящик, — он показал пальцем на шкатулку.

— Не вижу в этом необходимости, милорд…

— А я вижу, — заверил он меня и вдруг улегся на постели, оперевшись на локти. — Приступай, хочу посмотреть, как ты это делаешь.

— Простите?! — я вскочила из кресла, разом позабыв про страх. Гнев, негодование, смущение — не знаю, что сильнее охватило меня в этот момент.

— Что пепеполошилась? — дракон выглядел очень довольным. — Хочу посмотреть, как ты красишь глаза.

— Но в этом нет ничего интересного…

— Крась, — бросил он коротко, и я опустилась в кресло, ощутив дрожь в коленях. Ему нравилось говорить двусмысленности, чтобы выводить меня из себя. И в этой борьбе с ним я еще не преуспела. Щеки мои пылали, и я понимала, что попалась на уловку дракона, как доверчивая овечка. Он только что говорил, что я кажусь ему серой унылостью, а я тут же насочиняла себе невесть чего.

— Не тяни время, сестра Виенн, — подначил меня дракон.

Шкатулка так и манила резной крышкой, от нее пахло темным деревом и розовым маслом, но я медлила ее открывать.

— Вы… — я собралась с духом, чтобы задать мучивший меня вопрос, — вы… забрали эту шкатулку у кого-то из ваших… женщин? — произнести «конкубин» или «наложниц» я так и не смогла.

— Нет, не забрал, будь спокойна. Купил сегодня в городской лавке.

— И это — не подарок, — уточнила я, — а всего лишь ваша прихоть. Так?

— Все верно.

— И он меня ни к чему не обязывает.

— Нет, — тут он улыбнулся открыто и сразу добавил: — хотя мысль заманчивая…

— Тогда я согласна воспользоваться этим, чтобы удовлетворить вашу прихоть, — торопливо сказала я и открыла крышку, пока в драконьей голове не зароились «заманчивые» мысли.

— Что ж, попробуй, удовлетвори, — пробормотал он.

Я постаралась представить, что сижу в своей комнате, в замке отца, и всего-то привожу себя в порядок, проснувшись поутру. И что на самом деле на постели нет никакого мужчины, который развалился в бесстыдной позе и бесцеремонно меня разглядывает.

Несколько капель розового масла на фарфоровое блюдце — и в комнате запахло распустившимися цветами и летом. Чуть-чуть порошка сурьмы, порошка малахита — и размешать…