Монастырь и тюрьма. Места заключения в Западной Европе и в России от Средневековья до модерна

Поэтому были закодированы отношения приставы/приставы (отношения по объединению между приставами, производящими аресты вместе) и отношения сержант/дознаватель (приказные отношения между дознавателями и приставами). В составленном графике не учитываются аресты, произведенные одним сержантом, в количестве 152 человек (42% случаев). С другой стороны, учитываются аресты, произведенные как в Париже, так и за его пределами. Затем на том же графике были представлены эти отношения как множество граней, приставы и дознаватели были представлены в виде пучков (в форме человеческой фигурки для первых и креста для вторых), чтобы оценить всю систему сотрудников Шатле, состоящую из дознавателей и приставов.

На этом графике мы видим небольшое количество малых изолированных сообществ – шесть небольших команд, насчитывающих 17 человек в общей сложности – и большое, многочисленное и тесное сообщество, насчитывающее 136 приставов и 13 дознавателей. В центре последнего – ядро из примерно 30 приставов и 4 очень активных дознавателей. Фактически, с одной стороны, всего 27 приставов проводят половину задержаний, а 32 производят как минимум 7 арестов каждый. Они также составляют повторяющиеся команды приставов, то есть команды, дважды или более действующие в данной выборке. К этому ядру из примерно тридцати приставов время от времени добавляется еще сотня человек. С другой стороны, это ядро тесно связано с дознавателями Гийомом дю Валь де Мерси, Жаном Гийебоном, Филиппом Дю Фур и Пьером Ассайи, причем последний даже занимает центральное место на графике. Другими словами, группа из представленных в выборке 153 приставов, по-видимому, опирается на структуру из примерно тридцати очень активных приставов, возможно, практически профессиональных, которыми руководят дознаватели, над которыми стоит еще сверхштатный дознаватель, назначенный королем. Следовательно, мы можем думать, что организация деятельности по задержанию носит, прежде всего, иерархический и личностный характер и, во вторую очередь, топографический, поскольку, по всей видимости, к секторам города в большей степени привязаны дознаватели, а не приставы. Таким образом, распространение юрисдикции Шатле на пространство Парижа, если его рассматривать на примере такого специфического действия, как арест, по-видимому, строится скорее на логике личных отношений, структурирующей группы ее служителей, чем на топографическом прочтении этого городского пространства в целом, которое однако же намеком задается этой институцией. Эту гипотезу, основанную на выборке, представляющей 1/5 судебного регистра, стоило бы все же проверить на книге в целом.

Связи между приставами и дознавателями Шатле, производящими аресты

НА МИКРОЛОКАЛЬНОМ УРОВНЕ: ДИНАМИКА ПРАВОВОГО ПЛЮРАЛИЗМА С ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Если благодаря деятельности приставов и королевских дознавателей тюрьма Шатле действовала в масштабе всего города, то со всеми остальными парижскими тюрьмами дело обстояло иначе. Множественность парижских тюрем позволяет по-новому взглянуть на средневековый правовой плюрализм406 с помощью многоуровневого подхода: средневековые права, которые осуществлялись в одних и тех же пространствах, не все действовали в одинаковых масштабах, и конкуренция дворянских прав, царившая в Париже, частично была структурирована причудливой системой уровней. Поэтому в этой последней части мы рассмотрим функционирование тюремного плюрализма на другом уровне и с другими типами документов. Мы возьмем в качестве примера одну из зон, куда, видимо, не простиралась деятельность приставов Шатле в 1488 году, – восточную часть острова Сите, окрестности собора Нотр-Дам, с четырьмя тюрьмами, созданными двумя сеньорами, епископом и кафедральным капитулом.