Монастырь (СИ)

64 В сгущающихся сумерках монастырь казался темной громадой, которая постепенно освещался факелами и утрачивала черты чудовища, становясь пожарищем. Дальняя дорога была вся занята войсками короля Фернадо, справа – в отдалении раскинулся лагерь. Происходящее внутри же монастыря напоминало ад: крики, лязг оружия, даже взрывы. Пламенем охватило и порт Валесс. Падре Ваоло стоял в стороне, наблюдая, как пожарище приобретает ужасающие размеры. Он сам сдался одному из командиров короля, попросив, чтобы перед смертью, а старый палач был уверен, что казни ему не избежать, поговорить хоть с кем-то из доверенных лиц. Он не был уверен, что его вообще станут слушать, но уж очень было жалко мальчишку, который рос рядом. Ваоло давно знал Луиса. И каждый раз удивлялся его стойкости перед железной хваткой Ксанте. Теперь же... Луис мог умереть. или уже умер... Палач не знал точно. Но он ждал... Момента. случая, хоть слова... С ужасом вспоминая, как синеглазый Легрэ упал и взвыл волком около бездыханного тела. Палача позвали уже когда совсем стемнело. Подняли на ноги солдаты. и повели в другую сторону лагеря – от одного края до другого. Костер горел ярко около большого шатра, словно что-то хотел сказать темному небу. Полог шатра откинулся, и Ваоло пропустили внутрь, где мужчина сразу увидел Легрэ. Кристиан сидел на краю постели, точнее наспех сколоченного из бревен помоста, покрытого шкурами. Рядом с ним, в дорогих, расшитых золотом и жемчугом одеждах, сложив руки на груди, лежал Луис – лицо мальчика было спокойным и бледным, его причесали и умыли, и казалось, что не было в его жизни не допросов, ни ужасных разочарований и страхов. Но Легрэ с минуты смерти юноши не изменился, и хотя его одежды были теперь чистыми, а нога бережно зафиксирована веревками между двух досок, его небритое лицо выражало скорбь, и взгляд был потерянным и пустым. Его рука лежала поверх тонких пальцев юноши, чувствуя только их ледяную непривычную окаменелость. Черная тень над телом ангела. Человек, потерявший смысл жизни и любовь. – Зачем вы пришли? – низким голосом спросил Легрэ, не повернув головы, и его пальцы чуть сжали руку юноши. Ваоло сделал шаг вперед, но Гвардеец остановил его, дав понять, что приближаться нельзя. Палач понятливо кивнул. – Яд. Ксанте влил яд, который на время делает тело безжизненным. Он сказал, что больше трав нельзя. Ваш травник... – палач пытался издалека разглядеть герцога. – что-то дал ему выпить. Я должен был увезти Луиса далеко и ждать, когда пройдет полтора дня. А потом дать ему вот это. – Ваоло достал из рукава узелок. – Противоядие. Кристиан вздрогнул и уставился на Ваоло безумными широко раскрытыми глазами, отпустил взгляд на его руки, на то, что было в них. – Дайте это сюда, – выдохнул он, попытался встать, но не удержал равновесия – тут же рухнул, больно ударившись ребрами об угол помоста. – Скорее же, – задыхаясь от волнения подстегнул он. Поздно, не поздно – все равно. – Ну, чего вы стоите, черт побери? Ваоло быстро подошел и достал небольшую склянку. – Действие яда не должно смешиваться с другими травами. Ксанте специально ходил на грани. Он смешал его с каким-то пойлом этого недоучки Микаэля. А потом и он еще добавил что-то. – палач передал Кристиану противоядие. – Я говорил вам, что нельзя трогать. Я вам говорил... – а сам смотрел на Луиса. – Он был таким добрым. Он вас спасал. Кристиан открыл склянку и бережно влил содержимое в рот Луиса, стараясь не проронить ни капли. “Только один шанс... Господи, дай ему шанс...!” – молился он про себя. – Я ничего не знал о яде, – тихо сказал Легрэ, – но вы правы, я виноват в том, что случилось. Мне не хватило сил защитить его. Я не понимал, что происходит, но... Я никогда бы не причинил ему вреда сознательно... Он выживет? – Легрэ взглянул на палача. – Не знаю. Я не лекарь. Я умею делать так, чтобы люди говорили то, что от них требуют. Знаю, как выглядит смерть. И Луис похож на мертвого. – отозвался тихо Ваоло. – Этот мальчик рос со мной рядом. Нам остается только ждать. Кристиан почувствовал холод от слова “мертвый” – он пронзал сердце. – Я не могу в это поверить, – едва слышно прошептал он. – Я не хочу в это верить, особенно теперь, когда вы принесли зелье. Если бы я мог, я бы поменялся с ним местами... Луис – ангел во плоти, а ангелы не должны умирать... Не должны, Ваоло...Если бы я знал, что Микаэль навредит ему, я бы этого червя голой рукой придушил прямо там, в тюрьме... Я ему жизнь спас, а он отплатил мне черной неблагодарностью. – Вам остается ждать. И мне... Надеюсь меня казнят позже, чем ... – палач замолчал, потому что слова, которые крутились на его языке, вдруг стали слишком полновесными. Каждое из них могло ранить или пробуждать к жизни. – Подождем... Если в течение часа вы не заметите дыхания, то все кончено. И советую найти очень хорошего лекаря, чтобы он смог облегчить страдания, если все получится. – палач сделал шаг назад, гвардейцы вывели его наружу. Ваоло вздохнул... Каждая минута, как час... Взгляд переместился на монастырь. Скоро будет светло, как днем... Очень скоро... Кристиан сидел возле Луиса даже не в силах отвести взгляд, склонялся к лицу, прислушиваясь, нет ли слабых вздохов. Иногда ему казалось, что Ваоло над ним просто подшутил, что сходить с ума дальше бесполезно, что надо смириться и, наконец, осознать, что все кончено. Смерть. Смерть слепа и уродлива, когда берет юношей и прекрасна, когда приходит за такими, как Легрэ – черствыми мерзкими людьми. Почему она взяла не его? Почему? Кристиан попросил принести ему перышко и маленькое зеркало – на глазах изумленных гвардейцев он подносил их к носу Луиса, а они в ужасе смотрели на бывшего стражника, полагая, что тот окончательно сошел с ума. Время шло, но ничего не менялось – и руки Легрэ уронили холодную гладь стекла на мягкие шкуры, он уткнулся лицом в грудь юноши и снова беззвучно заплакал. Слезы капали на расшитую жемчугом рубашку, и тишина заливалась почти рычащими всхлипами мужчины, когда тело под ним дернулось. Очень слабо, словно по нему прошел ток. А в следующую секунду его выгнуло и словно бросило вновь вниз. Глаза Луиса были закрыты, но из груди вырвался болезненный стон. Кристиан едва не подпрыгнул от неожиданности, и еще не успев толком обрадоваться закричал: – Лекаря! Лекаря, живо! – Ладони бережно проникли под шею юноши – Легрэ помогал ему дышать. – Луис... Давай же... Дыши. Кристиан едва не подпрыгнул от неожиданности, и еще не успев толком обрадоваться закричал: – Лекаря! Лекаря, живо! – Ладони бережно проникли под шею юноши – Легрэ помогал ему дышать. – Луис... Давай же... Дыши. Дьявол короля наслаждался – редко когда Фернандо полностью отпускал его. Он шел впереди своих воинов и убивал. Убивал без разбора, всех, кто попадался под руку. Закрытые двери просто взрывали, от чего иногда здания просто разваливались. Крики боли радовали больше ангельского пения. Щадили только тех, кто просто лежал без движения. Еще перед резней король велел перекрыть все известные выходы из подземелий, в том числе перекрыть Валесс и порт. Упускать никого он не собирался. И все время, пока Фернандо шел вперед, он счастливо улыбался и видел перед собой своего мальчика. Шел к нему, теряя по каплям себя, но это было неважно. Очнулся Фернандо в келье Себастьяна. Место, откуда началась его схватка с Ксанте, в которой он в этот раз выиграл. Пусть инквизитор мертв, но он выиграл. Меч выпал из рук короля. Губы мужчины шептали: “Проклинаю!” Себя, Бога, Ксанте... “Проклинаю!” Дьявол постепенно отступал, укутывая хозяина тьмой. Будь достоин ты! Когда придешь к концу, Скажи всем и тому, Кто встретит за чертой: Я сделал все, что мог! “Я сделал все, что мог...” Фернандо неловко подобрал меч и слепо пошел обратно в лагерь. К своему мальчику. Он плохо помнил, как дошел. Кажется, его окружили гвардейцы, охраняли. Он просто шел туда, куда звала душа. В шатре он сразу увидел своего лекаря рядом с Легрэ. Разум встрепенулся. – Кристиан? Что-то случилось? – Он жив! – крикнул тот обернувшись на миг. Синие глаза сияли радостью, и дыхание сбивалось на каждом слове: – Он жив, Фернандо! Он жив, – и так было хорошо снова и снова произносить эти простые слова, и верить, что на свете еще случаются чудеса. Кристиан ножом разрезал блио на груди юноши, чтобы облегчить дыхание, лекарь суетливо копался в своем лотке, выискивая нужные ему снадобья. Луиса же выкручивало. Ледяные пальцы, ледяные ноги. Кровь едва текла по телу. И его жизнь, о которой так кричал Легрэ была на волоске. – Жив? – король застыл на месте. Как такое может быть? Он же сам проверял... Еще один слепой шаг. Рука неверяще тянется к мальчику. Почему он такой холодный? Очередная судорога, скрутившая тело Луиса, окончательно привела его в себя. Быстро приказав как можно жарче протопить шатер и принести граппы и горячей воды, он молча взглянул на лекаря и сел в ногах мальчика. Сняв сапоги, принялся растирать ему ноги, разгоняя кровь. Руки привычными сильными движениями скользили по телу, а Фернандо молился. Неведомо кому, неведомо зачем. Лишь бы Луис очнулся, лишь бы только очнулся... Метр Рамонд, личный лекарь короля, достал, наконец, баночку с согревающей мазью и, решительно отстранив Кристиана, принялся быстро и сноровисто втирать ее в юношу. После нескольких коротких фраз, которыми он сумел обменяться с почти обезумевшим мужчиной, давать какие-либо зелья не решился. – Сеньор Легрэ, приподнимите юношу и попробуйте дать ему хоть немного воды, только следите, чтобы он не захлебнулся. Живительное тепло от мази уже начало согревать тело и сердце юноши. Теперь лекарь быстро втирал ее в руки Луиса. – Ваше величество, пожалуйста, прикажите раздеть юношу полностью и принести одеял и жаровню. Кристиан старался как можно проворнее выполнять указания лекаря, не обращать внимания на дикую боль в ноге, но когда он дотягивался до кувшина с водой и бокала – это выглядело настолько неказисто, что могло рассмешить кого угодно. Однако Легрэ было не до смеха – он осторожно приподнял Луиса за плечи, давая питье малыми глотками и следя за тем, как он глотает воду. – Ты не ранен, Фернандо? – спросил он между делом. Ранен? Король даже не задумывался над этим вопросом. Крикнув принести все, что велел лекарь, он начал избавлять мальчика от шосс. Фернандо просто скрипел зубами от ярости – ну кто придумал такое количество всяких завязочек, лент, на парадной одежде. Через секунду он не выдержал и просто срезал всю одежду с юноши. – Вроде бы, нет, – Фернандо знал, что иногда боль от ранения приходит намного позже, когда из тела окончательно уйдет азарт боя. В шатер слуги торопливо внесли жаровни, одеяла, воды, граппы, и на всякий случай – еды, хотя о ней и не говорилось. Метр Рамонд также быстро и уверенно смазывать ноги Луиса. – Ваше величество, прикажите повернуть юношу на бок, и как можно скорее. Фернандо лишь бешено покосился на лекаря, и сам повернул его. Пока лекарь занимался спиной мальчика, король шептал: “Дыши, маленький, дыши, слышишь?” – Пока все, – вдруг раздался голос метра Рамонда, Фернандо даже слегка вздрогнул, выйдя из состояния транса, в который так упорно хотел уйти уставший организм. – Сейчас юношу нужно укрыть как можно теплее, одну жаровню в ноги, вторую – с левой стороны. И постоянно давать ему пить, хоть по чуть-чуть. Король кивал, слушая своего лекаря, а потом попросил оставить их. Метр Рамонд неодобрительно покачал головой, но, не смея перечить королю, собрал свои вещи и ушел, сообщив напоследок, что будет в своем шатре. Больше ничего добавлять не стал, ибо и так было понятно, что его величество пошлет за ним в случае необходимости. Как только лекарь начал собираться, Фернандо передвинул жаровни в указанные места и стал укутывать мальчика. – Кристиан, садись куда-нибудь, тебе только с твоей ногой и рукой что-то делать! Укрыв как следует мальчика, король сел рядом с бокалом с водой и нежно, поддерживая его голову, пытался поить и опять шептал что-то ласковое, зовущее. Лишь бы мальчик только выжил... Легрэ сел с другой стороны, стал здоровой рукой массажировать плечи и предплечья юноши. – Луис, давай же, борись, – попросил он. – Давай, мальчик. Луис слышал звуки речи. Он словно изнутри весь заледенел. Кто-то говорил там, в конце туннеля. И было больно. все больнее и больнее... и еще больнее... и так больно, что юноша закричал... Вместе с нестерпимым мучением к юноше вернулось и сознание, которое, в отличие от тела, полыхало. Луис заметался из стороны в сторону, хотя не чувствовал ни рук, ни ног. А в голове его где-то наверху возник яркий свет. Всплыть? Как всплыть вверх, если нет никакого желания. Если все, что было там любимо, ничего теперь не значит? Там будет больнее, чем в аду... Там... Перед герцогом всплывали картины – яркие картины его страсти, его отчаянной и глупой любви. Одновременно с этим стены тюрьмы без времени стали смещаться, выталкивая Луиса наружу. Все выше, выше... Веки дрогнули. На лбу и лице проступил пот. Открыть глаза было даже тяжелее, чем очнуться. В пелене полыхало пламя, смутные тени давили... – Пить... – застонал юноша. Легрэ помог Фернандо напоить Луиса. Кристиан все еще не мог поверить в происходящее: либо юноша воскрес, либо они все вместе умерли. Теперь будет все совершенно по-другому между ними, и Легрэ это понимал. – Мальчик мой... что еще? Ответь... Постарайся. По губам вода стекла на шею. Герцог не был в состоянии сосредоточиться. Слышал какой-то вопрос. Кто ему говорил? Зачем? Холод пробирал до костей. Глаза закатились – тело пронзила новая судорога, еще одна... Череда молний, за которыми следует помутнее рассудка. Почти два часа Луиса мотало в безумии. Еще два он истекал потом и пил... И новые судороги. И новое забвение... Когда пришел рассвет, юноша наконец осознанно открыл глаза. Слабо трепыхнулся, стараясь приподнять голову, но сил не хватило. Он увидел перед собой Фернандо, изнуренного, с темными кругами под глазами, почувствовал его крепкую руку, что крепко сжимала ладонь, перевел взгляд на Легрэ. Ни одной мысли пока не возникало в голове – только отзвуки. Только какие-то обрывки воспоминаний. Фернандо просто смотрел и никак не мог поверить. Неужели Бог все-таки есть? Или это в очередной раз Дьявол помог ему? Даже если и так, он готов расплатиться. – Луис, милый, хочешь пить? – король нежно погладил юношу по щеке. Сейчас нужно будет приказать подать новую одежду, постель, одеяла. Только пусть мальчик сначала ответит... Юноша отрицательно покачал головой. Чуть сжал пальцы – кожа короля была такая горячая. – Где я? – зашелестел одними губами. – Что вам еще от меня надо? Не хочу... зачем? – боль затопляла сердце и, кажется, пыталась его заставить биться сильнее, но волнение делало еще больнее. – Я не хочу... жить. Фернандо замер, пытаясь осознать услышанное. – Мальчик мой... Почему? – еще одно ласковое, осторожное касание. Луис пытался отогнать свое недоверие, но оно становилось выше него, сильнее ураганного ветра, выше звезд, выше его искренней веры в то... что еще чуществует что-то... оно бы его спасло... не здесь... Юноша и заплакал бы, но слезы высохли. Осталась лишь пустота. Эти люди – все люди – лгут и пытаются извлечь выгоду. Чувства они испытывают лишь потому, что желают что-то получить взамен. Горечь полынь обжигала пересохшие губы. Неважно, что ты чувствуешь сам... Потому что никому на свете это не нужно. – Это моя вина, – Легрэ взглянул на Фернандо, потом поднес руку юноши к своим губам и поцеловал запястье. Он поудобнее сел на краю постели. – Ты жив, Луис, и это главное, – сказал он, любуясь мальчиком так жадно, как не делал этого никогда. – Ты боишься, и правильно делаешь, потому что начиная с сегодняшнего дня тебе придется все решать за себя самому и самому выбирать свой путь. А быть по-настоящему свободным человеком очень тяжело. Мне хотелось бы, чтобы в будущем, когда я встречу тебя снова, я увижу счастье в твоих глазах и силу мужчины, который никогда больше не захочет искать смерти. Луис опустил глаза. И промолчал. Он так и знал, что за первым отказом еще раз услышит отказ от себя. Не нужно повторять это каждый раз, смешивая с признаниями в любви. И без того... раз тебе хочется, Кристиан. Слабость мышц, такие неуловимые отзвуки покалывания в пятках. Встретишь снова? Нет, Кристиан, я лучше тебя забуду, чем ... чем... Герцог проглотил новую порцию боли. Один использует как подстилку, второй... играл с самого начала. – Я хочу... умереть, – повторил твердо. Фернандо очень хотелось сказать мальчику, что если он умрет, то он сам просто сойдет с ума. Но этого делать было нельзя – Луис бы просто еще больше испугался и отталкивал бы еще сильнее. Или можно? Разум уже плыл от усталости. Слишком много всего пришлось пережить за последние сутки, слишком много. И невесело улыбнулся про себя – все-таки какой же Легрэ идиот. И с этим придется жить всю жизнь. Так ничего и не решив король просто взял на руки мальчика и прижал к себе. – Как мне доказать, что ты мне нужен? Что ты нам нужен? – Спать... надо поспать... кровь... – Луис хотел стереть с короля эти бурые следы, но не было никаких сил. – Ты... в крови. – полувздох, рассыпающийся звездами по сердцу. – Нужен? Ему – нет. -губы задрожали. – Я ему не нужен. Легрэ вздохнул. Похоже, у них с Луисом хроническое непонимание. Иногда у Кристиана просто отпускались руки. Он протянул руку к лицу юноши и нежно коснулся кончиками пальцев его щеки. – Если бы это было так, все было бы куда проще. Я помню, что сказал Фернандо в запале, что использовал тебя. Я солгал. Теперь это уже не важно, я потерял твое доверие. Есть ли смысл говорить, что я тебя люблю? Есть, Луис. И именно потому, что я тебя люблю, я пытаюсь дать тебе свободу выбора и пути к отступлению. Ксанте мертв, и ты настоящий герцог Сильвурсонни. Мне не нужно от тебя титулов и золота, Луис. Теперь, когда ты в безопасности и волен делать, что заблагорассудится, я отдаю в твои руки собственную судьбу и собственное сердце. Я много чего неправильно сделал по отношению к тебе, и по отношению к Фернандо, но так уж выходит, что ты и он – самые близкие мне люди. Ты нужен мне, Луис, больше чем жизнь, увы, я понял это лишь тогда, когда потерял тебя. Я не знал, что Ксанте отравил тебя, я не знал, что там в тюрьме Микаэль убивает тебя. Ослабевший, едва дышащий, Луис потянулся к Легрэ рукой. Он хотел его коснуться. Хотел его почувствовать, как сейчас чувствовал жар Фернандо, чье сердце билось так часто. – Боль! Кристиан, боль... Раны... Фернандо... – проснувшийся страх, память о пыточной... – Я... всегда тебя... любил. Раны... Пожалуйста, – герцог взволнованно затрепетал в руках короля. – ты тоже... кровь, – взгляд на Фернандо стал ярко-голубым, щеки вернули краску, словно вся кровь прилила к голове. – Тише, тише, маленький, тише, – король легко поцеловал Луиса. Из сердца рвалось желание опять почувствовать сладкий вкус губ герцога и его ответ, иногда робкий, иногда страстный, иногда смелый. Противоречивый, как и сам мальчик. – Не волнуйся, сейчас в нами все с порядке. И тут же вспомнил, что во всей этой безысходной и странной надежде только успел снять доспех. Дьявол, понятно почему мальчик так испугался. – Легрэ, – Фернандо поднял взгляд на барона. Да, в таком состоянии ему ничего не поручишь. – Побудь пока рядом с Луисом. Уложив мальчика поближе к Кристиану, тяжело встал и вышел из шатра. Приказав подать воды для умывания, еды, одежду и сменить постель, выслушал краткий отчет от адъютанта о прошедшей ночи. Валасский монастырь, простоявший на этом месте более двух веков, был почти полностью разрушен. Для его восстановления понадобится очень и очень много усилий и средств. Фернандо холодно улыбнулся. Сам монастырь остался принадлежать церкви, но вот все остальное... Приказав согнать выживших монахов хоронить трупы, а инквизиторов и их слуг, если такие остались в живых, охранять как можно тщательнее, вернулся в шатер. Вернувшись в шатер, король застал суету, воцарившуюся в шатре после его приказов, в самом разгаре. Постель уже перестелили, и готовили воду для омовения. Луиса аккуратно отирали смоченными в розовой воде отрезами мягкой ткани. Фернандо присел рядом и закрыл глаза, ожидая пока все слуги уберутся из шатра. Легрэ помогал отирать тело юноши, и насколько это было возможно, подключал к процессу другую руку. Палки, к которым были примотаны сломанные пальцы, жутко мешались и Легрэ старался не задевать ими кожу юноши. – Ты отдыхай, – сказал он, – набирайся сил. Может поесть немного хочешь? Надеюсь, от этого не станет хуже. – Поцелуй, – одетый в чистую рубашку, закутанный в одеяло. – Один поцелуй... Кристиан, тебе больно? Тебе надо к лекарю, – герцог переживал за Легрэ даже больше, чем за себя, а когда вновь увидел короля, то потянулся к нему тонкой рукой... – Была кровь... – Кровь? – непонимающе улыбнулся Фернандо, прижимая к щеке ладошку мальчика. Взгляд опять упал на рукав рубашки. – Не волнуйся, милый, сейчас я приведу себя в порядок. – Короткий взгляд в сторону. – Легрэ, ты бы лег уже, что ли? Тебе сейчас лучше лежать. Луис, не волнуйся, лекарь у меня хороший, Кристиана уже осмотрели и все, что нужно сделали. Кристиан кивнул, потом склонился над Луисом. – Почему только один поцелуй? – спросил он. – Если он прощальный, то мне больно... Очень больно. Лучше еще раз испанский сапог, чем твое отчуждение, любовь моя. Конечно, я заслужил, но я уже был наказан твоей смертью сверх меры. За твое прощение, я готов отдать сотню, тысячу поцелуев... все, что у меня есть. Крови больше не будет, Луис. Эта последняя. – Ты сказал... что... ты... – как хотелось герцогу выразить словами чувства, но он лишь поймал руку Легрэ и потянул к лицу, чтобы коснуться еще бледными губами. – Тебе надо спать... я тоже... позже... – Луис грустно улыбнулся. – Я люблю... вас... обоих. Королю казалось, что он в каком-то странном, изменчивом сне. Все произошедшее за последние несколько часов утрачивало реальность, уносилось куда-то вдаль, за горизонт, растворялось в мире. И боль, и страх, и ненависть, и бессилие – все становилось неважным от всепрощающей улыбки мальчика. Как у святых на иконах. Да. Надо спать. Укрыв мгновенно, как только лег, заснувшего Кристиана и Луиса одеялом, Фернандо склонился над котлом с водой. Он почти не узнавал себя в этом странном человеке, отразившемся в воде. Такой безумной маски у него еще не было. Да, в этот раз в своем сумасшествии он натворил столько, что придется расхлебывать очень долго. Первый шажок по дороге расплаты за ненужную никому, кроме него самого, и такую странную любовь. Фернандо усмехнулся – а ведь не жалко, дьявол всех побери! Через полчаса он уже спал рядом с Луисом и Кристианом, с которыми его так непостижимо связала жизнь. ... Окрасилось алым закатное небо. И солнце коснулось деревьев. пели свои любовные песни птицы, что носились высоко в небе, крича о радости. Над виноградниками разливалось тепло. Луис заворочался во сне и нежно прижался к спящему Кристиану, повернувшись набок и чутко, сквозь дрему, улавливая его аромат, потому что носом уткнулся в грудь бывшего стражника. Талию герцога обвивала держащая рука короля, который даже в забытье не отпускал юношу ни на минуту. А когда окончательно прийдя в себя, сознание возвратилось в юною головку и Луис отомкнул глаза, то он первым делом потянулся проверить раны Кристиана: крепко перетянутое плечо, пальцы на руке, невесомо откинул одеяло, чтобы глянуть на ногу. Краснота была темной, но ткани повреждены не настолько, чтобы нога пропала. Мужчина во сне улыбался, и был таким беззащитным, что захотелось аккуратно провести по волосам, поцеловать нежно, но герцог не решился. Он также тихо обернулся к Фернандо – ран нет. Чистая рубашка, никаких повязок. Луис выдохнул. Прислушался легкому недомоганию, оставшемуся от яда, вспомнил слова Легрэ – кажется, говорил что-то про Микаэля... и про... Ксанте! Юноша резко сел. Где Ксанте? Что произошло в подвале? Кристиан мгновенно распахнул глаза – словно и не спал вовсе, и увидел спину юноши. – Все хорошо, – сказал Легрэ, успокаивающе проведя пальцами вдоль позвоночника сверху вниз. – Успокойся. Луис обернулся. Синь глаз давно свела его с ума, но теперь... Теперь они казались еще ярче, как васильки на лугах... – Ксанте... Ты что-то сказал про Ксанте... И про Микаэля, – зашептал Луис. – Что произошло? – Они больше не сделают тебе ничего. – Фернандо пошевелился во сне и Кристиан бросил на него нежный взгляд, стал говорить тише: – Как только ты умер, все как с ума посходили... такая резня началась. Ксанте мертв. А Микаэль... – Кристиан едва заметно, но как-то гадко усмехнулся. – Фернандо сравнял весь монастырь с землей... Тебе больше нечего и некого бояться, Луис. Юноша некоторое время молчал, просто смотрел вокруг, словно только что родился в этом мире, ощущая странную и приводящую в невесомость легкость. Умер? И Ксанте... умер? ладонь ласково провела по груди короля. А смысл произошедшего вдруг испугал... Много-много огня... Криков... что? – Что вы наделали? Господи! – Луис замотал головой, не веря... – Кристиан, вы всех убили? – Ну, не всех, – задумчиво ответил Легрэ, беря юношу за руку и привлекая к себе. – Если тебе станет повеселее, то Ваоло жив. Про остальных я ничего не знаю. – Легрэ провел пальцами по губам Луиса, любуясь им. Жив. Он живой, теплый и настоящий, он рядом – и большего от жизни Легрэ не нужно. – И почему ты всегда умудряешься испортить торжественный момент? Брови герцога скользнули вверх, когда оказался в объятиях Кристиана, на щеках появился румянец. Белая кожа так ярко отражала все эмоции, что скрыть их не было никакой возможности. – Осторожно, твои пальцы... – предупредил Луис, когда одна рука обвила его. – Ты разбудишь Фернандо. – еще большее смущение и быстро застучавшее сердце. – Ваоло? Ваоло жив? Кристиан утвердительно кивнул. – Да, и именно он принес противоядие вчера и спас тебе жизнь... Хочешь, я пошлю за ним? – Фернандо должен выспаться... Я сам... – под пристальным взглядом герцог терялся. Он был еще слаб, а пальцы Легрэ, его тело... – Мы еще отдохнем, а ты должен лежать. Твоя нога – ей нужен покой. Поцелуй меня. Кристиан нежно положил ладонь на затылок юноши и запустил пальцы в его волосы, слегка коснулся губами губ и серьезно взглянул в глаза. – Я чуть с ума не сошел без тебя, Луис. Закрыть и открыть глаза, не отводя от завораживающей сини. Ты ведь знаешь, Кристиан, что и я без тебя не смог бы ни секунды... Рядом ты, и все кажется светлым. Скажи, почему так получилось?.. Я люблю ... разве можно любить сразу двух людей? И ты, – ладонь легла на то место на груди легрэ, где билось сердце, – ты в нем, как молитва. Я за тебя буду молиться всем богам, что существовали... Или будут существовать. – А я – за тебя! – Спасибо, – это была не благодарность, и не пустое слово, а выражение всего, что сейчас билось в сердце Кристиана и оживало в его душе – радость от того, что он прощен. Поцелуй был слишком нежным, долгим, дразнящим, и Легрэ не мог оторваться. Впервые он не брал Луиса, не подчинял, не завоевывал и не умолял – он просто открывал в себе что-то совершенно новое, похожее на тягучий ароматный мед, на лепестки персиковых роз, на белые перья ангелов. Ласка без похоти. Чистая помыслами любовь. Очнулся Кристиан того, что почувствовал на затылке чью-то ласкающую руку, но явно не руку Луиса. – Что ж вы так рано просыпаетесь, – Фернандо с улыбкой поцеловал в щеку Луиса, которого он тоже гладил по волосам, потом Легрэ. Вчерашний день и ночь помнились ясно и очень отчетливо, воспоминания никаких отрицательных эмоций не приносили – была лишь только задача, которую нужно решить. Луис плавился под пальцами короля. Чувствовал, как его поднимает течение. – Я проснулся. – юноша чуть откинул голову назад, позволяя Фернандо зарываться в своих волосах и открываясь Кристиану. И происходящее за пределами шатра становилось пустым и не нужным. Легрэ заскользил поцелуями по скуле юноши, потом оторвался, чтобы провести пальцами по губам Фернандо в своеобразном утреннем приветствии. – Нам вас не хватало, ваше величество, но мы не решились побеспокоить ваш сон, а потому просто поговорили немного и... – Легрэ улыбнулся, – кажется, все выяснили друг с другом... Теперь остались дела. – Какие? Вам отдыхать и восстанавливаться нужно, – продолжал странно-радостно улыбаться монарх, глядя сверху вниз на своих любовников. Разум упорно выталкивал наружу именно это слово, хотя изнутри билось совершенно другое. И даже дьявол не противился, утомленный слишком богатой поживой, полученной ночью. – У меня должок остался, Фернандо, – упрямо заявил Легрэ, надеясь, что король правильно поймет его желание лично переговорить с Микаэлем. – Я просто в необъятном долгу, перед братом Северного Ярла. – Нет, – несвойственная королю улыбка пропала с его лица как по мановению волшебной палочки. – Пока я не пойму в чем дело. Луис непонимающе взглянул на обоих, а потом и сам не осознал, как стал их целовать, словно потерял навеки и внезапно они вернулись назад. эти поцелуи были полны яркой любви, чистой и выразительной, как восход солнца, как роса на траве. – Я в любом случае не останусь в стороне, – мягко ответил Легрэ, нежа рукой шею юноши и всматриваясь в голубые глаза. – Я тоже хочу разобраться, в чем дело. Надеюсь, наш принц посидит под стражей. Он отправил Луиса на тот свет, и наше счастье, что Ваоло принес противоядие вовремя. Может быть стоит поговорить с падре, Фернандо? Он помогал Луису как мог, и хотя с некоторых пор я больше не верю людям, думаю он не заслуживает виселицы. – Теперь подробнее, что вчера было, – все еще держа Луиса за руку, король начал оглядываться в поисках своей серебряной палки. Привычка – великая вещь, а ему думалось лучше всего именно когда в руках было знакомое серебро. Встав с кровати, он откинул полог и велел проверить, где находится Микаэль, привести падре Ваоло, уточнить количество и имена выживших инквизиторов и подать, разумеется, еды, воды и вина. Сырая земля приятно холодила ступни. Зрелище полуразрушенного монастыря, запах гари, почти заглушавший тонкий аромат весенних цветов, вид лагеря с перемещающимися по нему воинами, будили в Фернандо хищника, каковым он и являлся. Вернувшись, он еще раз огляделся. – После того, как я подписал признание для Ксанте, меня увели в подземелья. Потом принесли Луиса. Я видел, что ему плохо, но принял его состояние за нервное, – продолжая говорить, Легрэ погладил юношу по волосам, будто успокаивая. – Когда Ваоло сказал, что Луиса казнят, а меня отпустят, я просто потерял контроль. Я не знал, что с тобой: мертв ты, жив, или в лапах Ксанте. Сам я уже не мог ничего сделать и я вспомнил о Микаэле. Он всегда хорошо относился к Луису, и я просил его помочь... дать пока успокоительного, а если дойдет дело до казни, то отравить до того, как она начнется. Микаэль влил снотворное Луису в рот и позвал Ксанте. Он показал Ксанте какие-то бумаги, сказал, что заберет Луиса, и Ксанте не имеет права и полномочий мешать ему в этом. В подземелье ворвались люди Ярла и началась драка. – Кристиан замолчал, хмуро вспоминая, что было дальше. – Потом я не помню ничего... Только как ты пришел... и Луис на моих руках. Мертвый. – Мало данных, – равнодушно отозвался король, прикрыв глаза. Он сидел рядом с кострищем, в котором опять горел яркий огонь. В руках он крутил кинжал за неимением лучшего. – То, что Микаэль хорошо относится к Луису, ты понял во время встречи в лесу? Это не могло быть обманом? – Могло. Все могло быть, Фернандо. – Кристиан приподнялся и взглянул на короля. – Я тысячу раз пожалел, что спас его тогда... Давай поговорим с Ваоло. Кто знает, что он расскажет. Ваоло привели довольно скоро. Со связанными за спиной руками, взлохмаченный, он казался не выспавшимся и уставшим, но при виде живого, завернутого в одеяла Луиса, заулыбался так широко и искренне, что не оставалось сомнений, старый палач рад тому, что судьба не была жестока к этому доброму и совершенно невинному созданию. Мужчина поклонился королю безо всякого изящества. А потом его просто заставили опуститься на колени. – Оставьте нас, – Фернандо даже не бросил взгляда на гвардейцев, зная, что они и так выполнят приказ. – Падре Ваоло. – Король встал и демонстративно обошел вокруг палача. – Я думаю, вы уже поняли, кто я, и знаете, о чем я хочу спросить. Кинжал тонкой струей свистнул в воздухе, разрезая веревки. Монарх прислушался к себе – дьявол опять просыпался, как и всегда, когда начинались игры разума. Хорошо. Он задумчиво уставился на лезвие кинжала. – Да, ваше величество, я понял, – Ваоло был спокоен, ибо это было одной из самых сильных черт его характера. Он умело сносил боль сам и видел ее почти каждый день, с годами его понимание человеческой сути дошло до изощренности. И теперь превратилось в своеобразную мудрость, что жизнь конечна, и нада принимать ее подарки и наказания с достоинством. – Вы хотите спросить о Луисе. – короткий взгляд на юношу, который находился в объятиях Легрэ. – Здравствуйте, мой маленький господин. – Здравствуй, Ваоло, – голубые глаза дрогнули, но падре ваоло улыбнулся, успокаивая Луиса своей теплой радостью от встречи. пусть и под лезвием ножа, но все же... – но я не знаю, что именно, вы желаете спросить, – продолжил палач, вновь опуская глаза в пол. – Вы говорили, что Луис вырос у вас на глазах, – неожиданно встрял Легрэ, чуть сильнее сжав пальцы на плече мальчика. – Вы знаете, кто его родители и откуда он родом? – Знаю, – отозвался спокойно Ваоло. – Конечно. Я и Луис... – палач замолчал, не уверенный, что можно продолжать, но Луис сам вдруг вышел из окончательного ступора и полез из покрывала. – Не обижайте Ваоло, – попросил он. – Он мне как отец. – Ты ничего не понимаешь, мальчик, – палач опять заулыбался. Этот мальчишка так много времени проводил рядом с палачом, который вырезал глупышке маленькие деревянные игрушки, учил делать всякие полезные штуки – маленькие мельницы, колодки для хождения по болотам, мини-водостоки, рассказывал. как обустроены замки тайными ходами... Но герцог упрямо продолжал говорить: – Ваоло мой друг. Он... – Я палач, – остановил мужчина. – Я честно делал свою работу. И я знал, кто Луис. Он герцог Сильвурсонни. Есть все бумаги. Но я, к сожалению, не знаю, где они теперь. Легрэ нахмурился и задумчиво взглянул на юношу. – Никто его не обидит, – сказал он, огладив юношу по плечу, взглянул на Ваоло. Если палач не лгал, то все становилось более или менее ясно. Себастьян водил их за нос Сеем, чтобы отвлечь внимание от настоящего герцога, который влюбился в короля и этим мог все испортить. Ситуация для Легрэ осложнялась тем, что его баронский титул оставался при нем, а ему не хотелось, чтобы Луис по-прежнему думал, что Кристиан ищет выгоду. – Ваоло, постарайтесь вспомнить все, что знаете об этом деле. От этого зависит судьба мальчика. Думаю, если документы, подтверждающие его происхождение не сгорели в монастыре, они безусловно найдутся. – Вряд ли, – спокойно проронил король, смотря вверх невидящими ничего затопленными тьмой глазами. Более-менее стройная картина, наконец, стала вырисовываться. Лезвие порхало бабочкой в руках Фернандо. – Падре Ваоло, почему Ксанте не убил Луиса? Ну и если Вам есть что сказать в ответ на вопрос барона, я тоже с удовольствием послушаю. – Такие, как Ксанте никогда не убивают любимую жертву. – усмехнулся палач. – Луис уникальный. Он словно чистейший алмаз. На солнце можно ослепнуть. Во тьме светит и греет. Ксанте увез бы его с собой, а Сея оставили бы здесь под присмотром людей самого Ксанте. Что непонятного? – Кто еще учавствовал в заговоре? – Спросил Легрэ, поглаживая больную ногу – она что-то разнылась не вовремя. – Мне кажется, вы знаете несколько больше, чем показываете. – Показываю? Вы слишком большого мнения о моих связях. Я мог наблюдать. Видел, кто появляется рядом с Ксанте. Много кто болтался. И сам он, знаете, не отказывал себе в том, чтобы заставить в нужное время принуждать – не словами, так пытками, увещеваниями, деньгами. Я думаю, что вся Аталья гудела от договора. Я же только допускался до пыток. У Ксанте было много бумаг. Люди подписывают иной раз и то, что они не делали. А вы спрашиваете, что я знал. По сути – все. По факту – ничего. Ксанте сам все складывал. Всю интригу. Мальчика вот только... Луис, ты как? Фернандо молча слушал разговор. – А теперь слушайте. Ксанте был интриганом. Главное для него в жизни была власть. Он ее добивался всеми силами. Власть над людьми, над землями. Над жизнями. – Кинжал остановился в руках, ловя отблески огня. – Ради нее он готов был на все. Я не знаю, можно было бы его на чем-нибудь подловить, но это был явно не Луис. Если Луис урожденный Сильвурсонни, то его завещание – единственное, что нужно было Ксанте после свадьбы и после неудачного покушения. Сейчас Луису принадлежит Аталья, Валассия и герцогство. Поэтому именно сейчас Луиса нужно было казнить как заговорщика. Именно поэтому Ксанте не отдавал мне главу заговора. Идеальный вариант. А еще лучше казнить его двойника, чтобы потом остался рычаг воздействия на ситуацию, если она вдруг изменится. У Луиса есть двойник? Кроме этого Сея? – король поднял спокойный взгляд на Ваоло и легко пробежал языком по лезвию кинжала. – Возможно, я этого не знаю, – покачал головой Ваоло. – Я только о Сее слышал. – Оставьте его в покое! Прекратите! – Луис наконец вырвался из объятий Кристиана и подлетел к палачу, обнял того, словно давно знал. – Папа Ваоло , я ведь не герцог, скажи им? Зачем ты говоришь, что я герцог? Это неправда. – Правда. – Нет, я был у цыган. Я вообще... – Вообще, есть документы и на урожденность Луиса. Не только на эти треклятые земли. Они хранились у старшего герцога. Ваш отец ослепил его за то, что... Он... такого ангела, – мягкое поглаживание по щеке юноши, – он пытался избавиться от мальчика. говорил, что жена загуляла. Да, светловолосый и белокожий... вы ведь родственники? – На урожденность? – Фернандо как будто споткнулся. – Луис, где Ксанте хранил документы? Я не герцог, прекратите. Не герцог, – упрямо повторил юноша, беря Ваоло за руку. Поднял глаза на Фернандо. – Нет никаких документов. – Есть. – упрямо перебил палач. Он так и стоял на коленях, но при этом не выглядел пленником.- Есть, ваше величество. Ксанте возил их под охраной. Если не в монастыре, так в городе – в гостинице, в которой Ксанте остановился, когда все началось. Через несколько минут, узнав название гостиницы, король отправил людей обыскать гостиницу, надеясь, что ночью ее не разграбили, и еще раз обыскать кабинет Себастьяна, дав разрешение при необходимости разобрать его по камушкам. А ведь могут быть еще тайники по всему монастырю. Фернандо скрипнул зубами. Нужно еще найти монахов, которые ходили в помощниках у Себастьяна. Хотя... Он поднял голову. – Легрэ, какие тайники есть в монастыре? – О-о, – протянул Кристиан задумчиво, – их там навалом. Но придется обыскать все. Пусть принесут чернила и бумагу, я нарисую карту подвалов. Но первым делом я бы поискал в той, в которую просто так не попадешь и просто так не выйдешь. Только там труп почтенного брата Гиральда лежит, и наверняка воняет. Луис вздрогнул. То, как эти трое, просто обсуждают его судьбу, возмущало. – Я не герцог! – юноша резко встал. – И не хочу им быть. Неужели недостаточно вам смертей? Пожалуйста, – взгляд перемещался с Кристиана на короля, – зачем это нужно? Ради земель? Я... – он покачнулся, и Ваоло поддержал герцога от падения. – Вашей милости надо присесть, – заметил он по-отечески. – Это нужно, чтобы больше не было смертей, Луис, – заметил Кристиан сочувственно. Жаль, что он не мог встать и подойти к мальчику, чтобы обнять его. – Это нужно, чтобы больше не было войны. – Я не хочу... войны. – поддерживаемый Ваоло, юноша чувствовал, что голова медленно приходит в себя и уже не так кружится. Но подталкиваемый падре к Легрэ , послушно вернулся обратно. – Почему будет война? Из-за объединения земель? – Понимаешь ли, милый, – задумчиво обронил король, продолжая любоваться бликами костра на лезвии кинжала, – если мне не удастся доказать, что ты урожденный Сильвурсонни, то мне, скорее всего, объявят войну. Аталья. Или мятеж в Валассии. Что-либо из этого обязательно будет, как только гонец привезет в Рим твое отречение от всех земель в мою пользу. Убить-то тебя после этого станет невыгодно, а вот доказать, что ты самозванец – очень даже выгодно. Я тебя церковникам не отдам. Значит, если Рим не передумает, будет воздействие через силу, через войска. А эти бумаги помогут закончить все миром, если можно так выразиться. – Вы не понимаете... Ваоло что-то спутал. Ваоло, скажи им... зачем ты сейчас врешь? – отчаянно забормотал Луис, попавший опять в кольцо рук Кристиана. – Какая разница, кто я, если эта интрига все равно...Фернандо, я не стану изображать,что я герцог. – Он герцог, – твердо повторил Паоло.- Я читал эти документы. Я умею читать. Фернандо все так же медленно, плавно повернулся к мальчику. – Милый, чего ты так боишься, что выбираешь смерть для многих людей? И, возможно, для меня? Темные глаза с интересом смотрели на Луиса. Юноша дрожал в объятиях Легрэ, потом и вовсе спрятался, закутывая их обоих в одеяло, словно смущался своего высокого положения. Ему было стыдно быть герцогом. Он не хотел быть им... – Я не хочу смерти для тебя, и герцогом быть не хочу, – под покрывалом руки обвили Кристиана. Ваоло наблюдал за происходящим с улыбкой. – Ваше величество просто плохо знает Луиса. Он стесняется признаваться в том, что считает себя виноватым во всем происходящем. – Я виноват. Конечно, я виноват, – под нос забормотал юноша так, что его слышал лишь Легрэ. Кристиан взглянул на Фернандо с долей беспокойства, после погладил Луиса по волосам. – Ангел мой, – прошептал он с улыбкой, – глупенький... С чего ты взял, что все беды в мире происходят из-за тебя? Возможно только мизерная часть, а сколько счастья... ты принес мне, Фернандо, и тем людям, которые могли погибнуть, начнись между Валассией и Атальей война. Одним решительным поступком ты можешь спасти сотни жизней, а мы с Фернандо тебе обязательно поможем.э – Опять сделаю только хуже, скажи ему... скажи, что я не герцог, – горячие ладони касались спины Легрэ. – Зачем он так говорит? Я не видел документов. Я знаю, где меня нашел отец... – Если ты не герцог, Луис, то и не о чем волноваться. Просто мы не найдем этих документов. А твой отец, – Кристиан приподнял лицо юноши за подбородок и заставил на себя посмотреть, чуть коснулся губ губами, – он мог тебя вполне и сам отдать цыганам. Ты лучше поговори со своим спасителем, вдруг он захочет остаться с тобою рядом. В конце концов, Ваоло спас тебе жизнь. – Ваоло? Да... Пожалуйста, – радостно закивал юноша, крепче прижимаясь к Легрэ, потерся о него носом. Нечаянно дотронулся до перевязанного плеча и испугался, что сделал больно, поднял глаза, чтобы проверить реакцию. Ваоло покачал головой отрицательно. – Ваше величество, мальчик говорит неразумно. Вы должны меня казнить. Я человек инквизиции. Они вынудят меня сказать правду. Арестуют. Я знаю методы власти Церкви. Я свидетель, и весьма опасный. – Нет! – Луис даже вскрикнул. Фернандо приподнял лицо палача рукояткой кинжала и принялся внимательно изучать. Обычное, ничего не примечательное. Это хорошо. – Особые приметы есть? Оружием владеешь? Мальчику нужно в жизни как можно больше якорей, а этот мужчина, убивший ради Луиса своего хозяина, может им стать. Король не зря заставлял мальчика все время играть во внешне бессмысленные разговоры. Сказанное Ваоло про отношение к себе уже давно не было секретом для Фернандо. По приезде в столицу он познакомит Луиса со своим духовником, и тот поможет мальчику убрать все, что внушил Ксанте. Вылечить его. И если рядом будут нужные юноше люди, все пройдет быстрее и легче. Только нужно будет тщательнее проверить палача – все может оказаться еще одним слоем игры церкви. – Я владею не только оружием. – отозвался Ваоло спокойно. – Я ведь палач. Вашему величеству ведомо это нехитрое ремесло. Приходится за всем следить. Чтобы работало исправно. Немного знаю, как с орудиями управляться, починить... А приметы... Какие приметы у такого гиганта, как я – рост? Да еще, что каждая собака инквизиции в лицо знает. – Оставлять на видном месте опасно, – Легрэ задумчиво потер пальцами небритый подбородок. – Но если постараться, можно скрыть любого. К примеру в каком-нибудь поместье или фамильном замке... Кстати, кто-нибудь в курсе, что мне по завещанию отца полагается? – Мой охотничий замок лучший вариант, – так же спокойно продолжил король, поворачивая лицо палача из стороны в сторону. – Луис там может появляться часто, не вызывая подозрений. А внешность – два шрама, здесь и здесь – Фернандо обозначил места кинжалом. – И все. Ну и с волосами что-нибудь сделать. Сейчас прикажу найти труп, – с этими словами он направился к выходу, но не успел сделать и пары шагов, как полог шатра распахнули и один из телохранителей подал шкатулку, найденную в келье Себастьяна. Велев проверить остальные тайники по карте Легрэ (наверняка там можно найти много всего интересного), Фернандо принялся рассматривать шкатулку. Мало того, что она была закрыта на хитрый замок, так еще была сделана из железа, чтобы невозможно было разломать. И, наверняка, были еще сюрпризы. Луис сразу оживился, увидевзнакомую вещь. Развернулся, уставившись вовсе глаза. – Ваоло, это та самая? – спросил бесхитростно, и палач подтвердил. – Эту шкатулку делали на востоке. Есть несколько тайных замков снаружи, чтобы открыть внутреннее дно.- сообщил он. – Но я не знаю, какие именно, – добавил он, пока юноша высунул голову из покрывала и с любопытством наблюдал за тем, как Фернандо крутит находку в руках. Король аккуратно провел пальцами по ребрам шкатулки, по дну, по стенкам, по крышке, изучая ее. Он знал подобные вещи с секретом. Например, у него в кабинете стоял очень красивый павлин, сделанный так же востоке. На нем-то он и изучил многие хитрости, применяемые арабскими мастерами. В павлине было несколько тайников, в том числе в подставке, поразительно похожей на эту шкатулку. Пальцы пробежались по завиткам узора, нащупывая чуть заметные лишние линии. Нажатие с поворотом на дно – и из боков показались два небольших рычажка. Еще один невидимый глазу узор – и появляются еще два. Одновременное нажатие на все рычаги – крышка шкатулки открывается с еле слышным щелчком. Высыпав все бумаги на кровать, Фернандо продолжил изучать внутреннюю часть шкатулки. Еще два найденных узора – дно шкатулки с легким стуком упало на землю. Сверху с легким шелестом опустились несколько листов бумаги. Взяв их, король сел рядом с Луисом и Легрэ и принялся читать. – Падре Ваоло, как вы умудрились прочитать эти документы, если Ксанте все время их прятал? – задавая вопрос скучным голосом, Фернандо вроде бы не смотрел на палача. – При мне шкатулка бывала открыта, – также скучно ответил палач. – Я читал документы. Хотел и читал... – уже более хмуро – Не всегда Ксанте умудрялся уследить. И я пользовался моментами,когда он выходил. – За что вы его так не любили, Ваоло, – вскользь поинтересовался Легрэ, читая документы, которые уже прочел Фернандо. – А вы любите таких, как Ксанте? Этот человек убивал ни за что. Он был прирожденным убийцей. и в крови была его радость. А Луис – он ангел, который попал в лапы зверя. – Может быть и я поэтому от него сбежал... Или от его брата, – Легрэ довольно усмехнулся. Фернандо покосился на Ваоло – неужели Ксанте настолько доверял своему палачу, что оставлял при нем такие документы? Что-то не верится. И ответ на вопрос Кристиана тоже странный. В любом случае, потом его проверят, так что пока можно заняться более насущными проблемами – Луис, теперь ты веришь? – Во что? в бумажки? – хмуро отозвался юноша. – Там написано про герцога, а не про меня. Король картинно-трагически закатил глаза к потолку. – Милый, прочитай, что именно там написано. Вслух. Луис взял бумаги у Кристиана, пробежал глазами, потом посмотрел на терявшего терпение Фернандо, покраснел. То, что в тайнике были именно подлинники, он не сомневался. Оттиски фамильных колец, печати говорили, что документы несут в себе большую ценность. Сомневался он лишь в одном. – Фернандо, у меня есть клеймо? Разве? – юноша полез рукой в волосы, провел по шее. – Я не чувствую никаких изъянов. Ты ошибаешься. – Чуть выше, – ледяным тоном откликнулся король. – Что выше? – не понял Луис. В густых волосах, которые сейчас превратились в буйные кудри, тяжело было вообще найти что- либо. – Ничего нет. Ты смеешься? – Наклони голову, – также холодно продолжил Фернандо. “Изъян”, как изящно выразился юноша, был и располагался чуть выше линии роста волос. Сглаженный временем, но был. Сам Луис, понятное дело, никогда бы его сам не обнаружил, разве что целенаправленно искал. А король, которому нравились волосы мальчика, нравилось их гладить, перебирать, тем более, что тот так чутко реагировал на подобную ласку, давно нашел странные неровности. Луис наклонил, чувствуя, как пальцы короля раздвигают пряди, одновременно лаская и выражая приязнь. Он поддался на ласку, несмотря на присутствие Ваоло, сладкая дрожь пробежала по шее и спине. Захотелось целоваться с Фернандо, оказаться с ним наедине. Какие постыдные мысли. Герцог заерзал в руках Легрэ. Король аккуратно собрал волосы мальчика, под которыми , как он уже был уверен, располагалось клеймо, и взял кинжал. Обрезанная под корень прядь коротких волос упала на кровать мягкой пушистой кучкой. – Проверяй. Юноша коснулся кожи в означенном месте и дрогнул. Взгляд его упирался в темные, бархатистые глаза Фернандо. Пальцы отдернулись от изъяна. – Ты... и что теперь? – А теперь... – король улыбнулся и погладил Луиса по щеке. – Теперь нужно чуть подождать, пока я разберусь со всеми делами здесь, и возвращаться в столицу. Я так думаю, что туда в скором времени должен прибыть кто-нибудь расфуфыренный из Рима, проверять точно ли ты подписал отречение от земель. Наедине допрашивать тебя я не дам, не бойся. Кристиан погладил юношу по спине, словно рассеивая все сомнения. – Как только земли станут едины, я думаю, стоит ждать какой-нибудь гадости от северного Ярла... Что ты решил на счет Микаэля, Фернандо? Король опять картинно закатил глаза с мученическим выражением лица. – Легрэ, – он взглядом указал на Ваоло. Отдав приказ увести палача, Фернандо принялся сжигать часть бумаг, обнаруженных в шкатулке. В костер полетели письмо его отца к Алехандро Сальярси, дарственная на имение на имя Кристиана Легрэ, признания, подписанные Луисом и бывшим помощником аббата. – Что? – Кристиан лег на шкуры, и словно дразня короля в обычной манере, стал ненавязчиво приставать к Луису – поглаживать колени, иногда позволяя руке скользить по талии и по доступной части ягодиц. Юноша отодвигался, все еще находясь взадумчивости и наблюдая за тем,как пламя пожирает бумаги. Легрэ проявлял желание, которое казалось юноше сейчас неуместным. Судьба казалась теперь совершенно непонятной. И осознание своего происхождения не клеилось с тем, что думал сам Луис. Он подобрал под себя ноги и постепенно плыл во всполохах пламени. – Давай оставим политику нашему Фернандо, – ласково предложил Легрэ, подмигивая юноше. – Он – король, это его дела, а мы... Нам с тобой придется терпеть этот гениальный ум еще очень долго. – Тогда, может... Ты есть хочешь, Кристиан? Фернандо? – получив положительный кивок короля, юноша поднялся, чтобы накормить бывшего стражника и принести королю вина и хлеба с мясом. – Это пройдет? – спросил с болью. – Конечно, – Легрэ немного переборщил с бодростью в голосе, и решил компенсировать свой плохой актерский дар хоть какой-то правдой: – Кости не сломаны, остальное вполне поправимо, не волнуйся. – Мало верится, нам нужно позвать лекаря, чтобы он тебя повторно осмотрел, – нахмурился Луис. Попросил короля взглядом, и вскоре в шатре вновь объявился лекарь, который долго колдовал над ногой Легрэ, пока герцог выспрашивал, что теперь будет? Мужчина только отмахивался, осматривая ногу. Вчерашние примочки уже начали помогать, но работы осталось достаточно. Потом он смазал ногу и выдал Луису,чтобы тот и дальше смазывал. два раза за вечер и еще ночью.Заставил Кристиана выпить настой для улучшения крови. А потом удалился, шепнув герцогу на ухо, чтобы тот не волновался за ногу. Кости и ткани целы. Все это время Фернандо сидел и решал, что делать дальше. Микаэля нужно отправить к брату со всеми почестями, это понятно. И намекнуть, чтобы не возвращался, не нужна ему такая головная боль, как могущий внезапно умереть брат Северного Ярла. И как славный подарочек отправить с ним письмо Ксавье, где Микаэль прямым текстом обвиняется в колдовстве. Союзник против инквизиции не помешает. Монастырь нужно напоследок попытаться окончательно сровнять в землей, а вот что делать с оставшимися в живых монахами? Свидетелей остается и так много, горожане, жители окрестных деревень. Так что с этой точки зрения монахов можно и пощадить. С другой стороны, слово любого монаха намного весомее, чем слово простолюдина. А том, что церковь будет его пытаться обвинить в этом “небогоугодном” деле, король не сомневался. Так и не придя к окончательному решению, король задумчиво лег рядом с Луисом и Легрэ, которые о чем-то тихо переговаривались. Юноша обернулся к Фернандо, легонько пробежал пальчиками по щеке. – Ты так и не ответил, что теперь? – спросил тихонечко, словно боялся разозлить. На бледных щеках появился легкий румянец от того, что Легрэ поил юношу разведенным водой горячим вином. – Можно теперь тебя поцеловать? Вместо ответа король просто притянул к себе мальчика, мягко зарывшись в волосы руками, начал легко целовать – улыбаясь и чуть дразня. Луис всем телом прижался к королю. Горячий, тонкий, обвил руками шею, доверчиво отдаваясь поцелую, отвечая со страстью и желанием. Фернандо обнимал мальчика, отбрасывая все мысли в сторону. В конце концов, одна ночь ничего не решит, тем более до рассвета оставалось не так много. А сейчас можно и чуть отпустить себя. Левой рукой он нащупал бедро Легрэ и начал слегка его гладить. Кристиану было немного жаль, но сегодня он вряд ли бы составил достойную компанию своим любовникам, и тело у него не болело разве что только между ягодиц. Однако уходить Кристиан не собирался – если его для дела не хватит, то посмотреть он не откажется. – Кстати, о поцелуях, Фернандо, – усмехнулся весело он, – я бы тоже не отказался вас поцеловать, ваше величество. Луис качнулся от сладкого выражения страсти, чуть откинулся назад, опираясь на руку. Шепнул Легрэ: – Ложись, не надо напрягаться сейчас. – Склонился ближе и поцеловал мужчину в губы сладко. Теплые губы юноши помогли Легрэ отвлечься от боли в спине, которой отдавались порезы и следы плети. Кристиан положил ладонь на затылок юноши и ненадолго углубил поцелуй, потом улыбнулся королю. – Но лучше на меня сейчас не давить, – сказал он шутя. – Легрэ, на тебя лучше вообще никогда не давить, – в ответ чуть улыбнулся король, – чуть надавишь, и ты становишься неадекватным. Пальцы легко пробежали по щеке мужчины и замерли около его губ. – Луис, – продолжил Фернандо, не отрывая взгляд от глубокой синевы глаз, и протянул кинжал юноше. – Помоги Кристиану избавиться от ненужной одежды. Пальцы пробежались легкой негой по губам барона и сразу же их сменил поцелуй. Юноша непонимающе покртил оружие в руках. Он нахмурился, словно ему поручили слишком серьезную задачу, а потом принялся за разрезание рубахи. Причем, делал это так аккуратно, словно мог сейчас сделать что-то не так. – Потренировался? – король с удовольствием провел рукой по телу Легрэ и остановился около пояса шосс. Повернувшись к юноше, велел: – Дальше, милый. Видишь же, мешаются, – и запустил пальцы под узорчатый пояс. Луис сглотнул. Он боялся сделать Кристиану больно и разрезал ткань очень осторожно, а потом и вовсе предпочел разорвать на одной и другой ноге. Взгляд упал на естество мужчины, и скользнул прочь. Кристиан с тайным удовольствием наблюдал за действиями юноши, время от времени забывался в поцелуях короля, но в целом ситуация его смешила. – Потеть сегодня мне, кажется, не придется, – весело заметил он. – Луис, тебе придется сегодня стараться за нас двоих. И кстати, Фернандо, у меня есть еще одна рука и относительно целый живот. Юноша провел по здоровой ноге Легрэ: сначала с внешней стороны от колена по бедру и вновь вниз, постепенно перемещаясь на внутреннюю, ласково и внимательно следя за реакциями, потому что боялся причинить хоть малейшее неудобство. Пальцы его со сдержанностью и стеснительностью дотронулись до мошонки, пробежали по ней трепетным желанием. обхватили член у основания и отпустили. Луис придвинулся ближе, склонился, целуя ногу Кристиана. – И что ты предлагаешь с ним сделать? – спросил вроде как с усмешкой король, положив руку на живот Кристиана. Чернота желания уже затопляла все больше и больше. Он сидел спиной к мальчику, подогнув ногу под себя, и по реакциям Легрэ пытался представить, что Луис сейчас делает. Было возбуждающе и странно. Юноша завороженно, словно впервые разглядывал Кристиана, которого находил всегда божественно красивым, а теперь, когда в его крови просыпалась страсть, когда его естество вдруг окрепло от простой ласки, на мгновение растерялся. Чтобы потом так невинно и одновременно возбуждающе заскользить ладонью по члену Легрэ, продолжая любоваться и наслаждаться горячей плотью, которой так бесстыдно сейчас владел. Кристиан облизал пересохшие губы, глаза затуманились страстью, а улыбка стала чуть ироничной. Касания Луиса – еще такие робкие, но такие откровенные разжигали в крови пламя, а в животе желание. – Полить горячим воском, – Легрэ погладил Фернандо по колену. – Дразнишь? – король провел рукой по рельефным мышцам живота барона, по волосам и застыл, почти касаясь пальцев мальчика. Ему ответом послужил трепет – так бывает, что близость вызывает в мышцах слабость, заставляет замереть на долю секунд, встретиться взглядами и осознать – что-то глубинное и одновременнно волшебное. Луис потянулся к королю, чтобы вновь поцеловать его. Наблюдая за поцелуем короля и герцога, Кристиан согласно улыбнулся. – Тебе же нравиться, Фернандо. Так почему бы и нет? Тем более что мне нравится тоже... Луис, что нравится тебе? – Легрэ будто дразня, погладил юношу по груди. – Ты, – отозвался Луис, горячей страстью обжигая губы Фернандо, но при этом отвечая Кристиану. И “ты” словно раздвоилось, превратившись в множественное число. – Значит, мы, – король опять поцеловал мальчика, в этот раз коротко, чуть жестко. – Оба. И обоих хочешь? – одной рукой он сжал рукой пальцы мальчика, ласкающие Кристиана, второй начал гладить ягодицы юноши. Дрожащие ресницы. Задумчивость, почти на грани ускользание от ответа. Желать обоих? Любить двоих? Смотреть в пропасть? Опять смущаться ее глубине и отступать на шаг, чтобы кидаться вниз, как в омут. – Я... – легкая заминка, растекавшаяся смущением. – Только сегодня... Я думаю, что так нельзя. Я и раньше так говорил. Ваше величество, я не желаю сделать плохо. Я подпишу бумаги и... – от темноты глаз юноша запнулся на полуслове. – О, боже, – Легрэ тихо рассмеялся, – это создание совершенно неисправимо. И угораздило же влюбиться в такое! – Кристиан ухватил юношу за руку и потянул к себе ближе. – Придется домогаться тебя всю жизнь, видимо, но я не против такой перспективы, – пошутил он. – Я серьезно, а вы смеетесь, – нахмурился юноша, оказываясь в руках Легрэ, как в большом солнце. – Я люблю, но я не хочу вам зла. – губы мазнули по щеке Кристиана, пробехали по шее, чувствуя близость короля, его растущее желание. Пальцы непроизвольно сжали член Легрэ, не отпуская. – Только сегодня – как звучит хорошо, – усмехнулся Фернандо, продолжая легко гладить мальчика, скользя пальцами по его спине, бедрам, оглаживая зовущую ложбилку между ягодицами. – И что ты хочешь нам предложить только сегодня? Вглядываясь в глаза мальчика, Кристиан чуть сощурился и его улыбка медленно растаяла. – Ах, – Луиса обожгли вызываемые королем ощущения. – Что? Я не знаю... Кристиан... – голубые глаза чуть потемнели, улавливая изменения в мужчине. – мне сейчас уйти? – А ты хочешь? – спросил он недоверчиво, а рука только сильнее прижала юношу к сильному телу. – Объясни-ка мне, что происходит, Луис? – серьезно потребовал Легрэ, коротко кивнув Фернандо, словно безмолвно попросив его продолжать, не останавливаться, чтобы не случилось. Сказать о своих желаниях? Разве возможно? О желаниях лучше молчать, скрывать... Желания приводят к тому, что кто-то страдает, кто-то испытывает много-много боли. – Я боюсь выходить... Увидеть, что там, снаружи, – юноша задрожал от настойчивых ласк короля. – Твоя нога вот... Если бы все было хуже?.. И люди... Я не знаю, что происходило этой ночью. Но ведь я виноват в этом. Я... – глаза закрылись сами собой, расслабленность начала растекаться по телу. – Не ты... Ксанте, – Фернандо целовал мальчика вдоль позвоночника, игриво ласкал бедра, мошонку, дразнил мягкой лаской колечко мышц. – А ты спас Кристиана от пыток, а меня от безумия. Луис выгнулся навстречу королю, каждый раз вздрагивая от того, что происходит с телом, откликающимся на такую желанную ласку, начал покрывать грудь Легрэ поцелуями, вбирая губами соски попеременно и ощущая, как палец входит внутрь, раздразнивая, заставляя низ живота теплеть. Легрэ запустил руку в волосы мальчика, лаская, направляя и поощряя. – Снаружи всего лишь мир, Луис, – сказал он, наблюдая за юношей из-под полуприкрытых век. – Я как-то говорил тебе, что когда все кончится, ты сам будешь выбирать свой путь. Я не могу говорить за Фернандо, мой мальчик, возможно, он не отпустит тебя от себя, но и я не смогу. Поэтому, если ты по-прежнему будешь настаивать на своем, мне останется только уехать... Я уверен, что ты любишь меня, Луис, и не ставлю под сомнения твои чувства, но разве в твоих желаниях есть что-то, что важнее меня и Фернандо? В мире не все происходит из-за тебя. Дожди льют не из-за тебя, Солнце тоже встает само по себе, поют птицы, дуют ветра, сражаются друг с другом люди. Даже моя нога, по сути, плод моей глупости и упрямства... А то, что сгорел монастырь кто виноват? Ты, потому что ты умер, или Ксанте с Микаэлем, которых не заботило будущее монахов, ровно как и то, что с твоей гибелью король утратит всякое самообладание? В случившемся твоей вины нет, и то, что ты терзаешься жестоко не столько по отношению к тебе самому, сколько к нам. Я бы лучше в два испанских сапога влез, чем слышать от тебя подобное, Луис. – Не уезжай... – юноша слушал вполуха, потому что плохо воспринимал и запутывался в страсти и вожделении. Он любил... Он сильно так любил! Доверчиво глупо... Терся щекой о Кристиана, насаживался на палец Фернандо с тихими стонами. – Не хочу вас потерять... – Тогда прекрати отказываться от себя и от нас каждый день, – прошептал король на ухо юноши. – Люби нас, милый. И люби себя таким, какой ты есть. – Да... ахх, – герцог вскрикнул от жара, пробуждавшего его желание. поцелуями стек к паху Кристиана, чтобы губами пить от другого желания, столь очевидного, столь восхитительного. Кристиан облегченно вздохнул, смешивая это чувство с вожделением, позволяя Луису делать то, что он сам хочет. Легрэ улыбнулся королю. – Это не в последний раз, – сказал он со стоном. – Клянусь, что не в последний. – Кристиан, – король склонился над бароном, – мне кажется, что сегодня я откажусь от твоего предложения, – и накрыл мягким поцелуем губы мужчины, собирая его стоны, разжигающие не хуже кнута в руках. Это было... несомненно любовным союзом. Не обманом чувств, не прихотью – Луис чувствовал. Он точно знал, что они втроем не играют. Не теперь... и он любил их. Безо всяких причин... Фернандо стоял на пригорке и смотрел на развалины монастыря. Солдаты уже почти свернули лагерь и отстающие бодро все дособирали, подбадриваемые криками и пинками командиров. Стояла поздняя весна, но запах цветущих апельсинов, миндаля и жасмина так и не смог заглушить казалось въевшуюся намертво в развалины гарь. Всего несколько недель назад он приехал сюда с желанием получить часть земель Валассии, принадлежащих монастырю, и выход к морю. Теперь же, в результате провала плана Ксанте, в его руках не только вся Валассия, за исключением небольшого клочка земли, на котором стоял монастырь, но и Аталья. И не только земля. Позади него стояли два человека, ради которых он и дальше будет воевать. На правом плече все также грела сердце и душу рука его ангела, Луиса, на левом – давала поддержку и опору ладонь Кристиана. Фернандо взглянул чуть в сторону, на маленький лагерь монахов. Всех выживших он решил отпустить, потому как резню для “спасения” попавшего в руки инквизиции посланника Севера и брата Ярла он мог без проблем объяснить, то последующие убийства монахов уже с трудом. Только инквизиторов полностью вырезали. Микаэль Харальдссон со всеми почестями и с большой охраной уже был отправлен на север. В личном разговоре король убедительно попросил его не возвращаться больше на земли Вестготского королевства. По личной просьбе Микаэля он отпустил с ним Сея – после того, как были найдены документы на Луиса, молодой монах стал не опасен. Сея после смерти аббата Себастьяна ничего не держало в Валассии, и он с радостью уехал с травником. Микаэль исполнил договоренность с Фернандо – он ни разу не приехал в Вестготию. А инквизитор Паоло вообще канул в лету и никому неизвестно, добрался ли он тем летом до франков. Судя по тому, что у травника оказалось очень много дел во франкском королевстве, встречами они оба были очень довольны. Ксавье Моруа совершенно неожиданно объявился через несколько месяцев в свите франкского посла в Вестготии. Фернандо был очень удивлен, но с удовольствием продолжил с ним как словесные игры, так и постельные. Кристиан Легрэ, который стал начальником личной охраны и гвардейцев его величества, был, конечно, в курсе, но только посмеивался и подтрунивал над королем. Фредерик Монтсени, покинув свой пост начальника охраны, стал управлять Аталией. Он так и не смог забыть короля, но, как верный подданный, ни разу больше не показал королю своего отношения и общался с монархом только на официальных приемах, о чем Фернандо в глубине души жалел. Луис первые несколько лет жил очень уединено, почти не покидая своих покоев во дворце, разве что для прогулок по саду, где его ревниво охранял от излишней навязчивости придворных Кристиан, и для посещения охотничьего замка, в котором под видом егеря мирно дожил свой век падре Ваоло. Любовь Фернандо и Кристиана, общение с духовником короля привели, в конце концов, к тому, что Луис раскрылся, как прекрасный цветок, перестал бояться и избавился от тяжести вины, с помощью которой юношей искусно управлял Ксанте. Он научился манипулировать придворными и послами не только от светских государств, но и от церкви, и Фернандо почти полностью отдал ему деликатную работу по стравливанию друг с другом разных клик внутри государства. Также Луис занимался тем, к чему у него давно лежала душа – университетом. Развивая его, юноша плотно сотрудничал с францисканцами, в среде которых не последнее место занимал брат Этьен. Франк решил воспользоваться советом брата Гиральда, о чем после ни разу не пожалел. Но это все было потом, а сейчас же Фернандо стоял и смотрел на теперь уже свою землю. Здесь власть короля, а не церкви! И... Ближе к вечеру Ксанте явился в подземелье запыхавшимся и вполне решительным. Убит? Нет, мужчина не направился на разговор с Микаэлем, предоставив все помощнику. Все равно никто не поймет под воздействием зелья, что инквизитор не тот. Глянул на Этьена сверху вниз, поцеловал тихонечко в губы, глянул исподлобья на Николая, ожидавшего их здесь же, и двинулся по тоннелям к выходу к морю, где уже стоял нужный корабль. Библиотекарь вопросов не задавал, а инквизитор не упоминал о том, как подлил Микаэлю и королю зелья, что образы изменяет. Того же самого снадобья плеснул и помощникам своим, и Легрэ, которого следовало пытать. Очухаются с утра. Вот ведь натворят за ночь. А кто Ксанте еще смог обдурить? Никто... Облизнул губы Себастьян, вспоминая поцелуй с королем. Призадумался, почему Микаэль в подвалах оказался, и улыбнулся еще шире. Глупцы... Все равно все сложилось правильно. Труды не напрасны. Земли объединены, и Фернандо не отринет науку. Забирай его, Луис. Забирай и владей. КОНЕЦ