Монастырь в миру. Беседы о духовной жизни

И сегодняшнюю беседу свою я как бы говорю в его память.

Аминь.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

О чем же в преддверии Великого Поста можно говорить, как не о посте и молитве?

Пост и молитва – два крыла духовной жизни, два крыла, подрезанных у современного христианского общества мирским мудрованием. Говорить о посте всегда трудно. Трудно говорить не тогда, когда сказанное тобой противоречит понятиям мирским, мы чувствуем такую крепкую невидимую стену, отделяющую нас от жизни мирской, что для нас не составляет затруднений, когда мы чувствуем, как сказанное нами расходится с понятиями и чувствованиями тех, кто живет за этой стеной. Но трудно бывает говорить о том, что встречает противодействие в самой нашей церковной среде. Эта трудность и побуждает постоянно возвращаться к вопросу о посте и келейной молитве.

Сколько недоразумений, сколько возможной суеты поналегло на вопрос о необходимости поста!

Ведь когда теперь, с Божьей помощью, понемногу восстанавливается постничество среди рядовых христиан, то это встречает не меньшее недоумение в среде верующих, чем в среде неверующих. – «Вы постничаете?» – Этот удивленный вопрос задают вовсе не всегда безбожники, его совершенно так же задают верующие люди. Для них как будто бы дело решенное, что пост должен быть понемногу изъят из церковного употребления.

Никогда этого не будет, ибо никогда в церковной жизни не прекратится жизнь духовная, а без постничества никакой духовной жизни быть не может.

Можно только поговорить о духовной жизни, а если хоть чуточку от слов перейти к делу, так сейчас же и понадобится пост. Говорить о ненужности поста может только тот, кто даже и не пытался поставить себе вопрос о жизни духовной, как цель и задачу жизни. Пока вопрос о посте будет вопросом кабинетного порядка, вопросом академическим и отвлеченным, могут быть споры, могут быть сомнения, но как только пост станет вопросом не отвлеченным, а действенным средством нашего внутреннего устроения, так мы и перестанем и спорить и сомневаться.

В самом деле, неужели такая строгость в требовании поста Церковью, такой строгий устав, такая ревность о посте подвижников – все это было во имя какой-то отвлеченной буквы закона? Не ясно ли, что такое великое значение, такое громадное место в жизни Церкви, которое уделено посту, – все это не из требования отвлеченной буквы закона, а из самого существа духовных потребностей человека.

Сколько раз указывалось мною на ту причину, которая вызывает это недоумение у православных христиан в вопросе о посте, – недоумение, зиждущееся на том, что обычно повседневная христианская жизнь почти совершенно слилась с обычной повседневной безбожной и мирской жизнью.

Только в самое последнее время все наши тяжкие испытания и переживания вновь создали стремление к оцерковлению нашей повседневной жизни и, отсюда, к решительному разделению между жизнью мирской и жизнью Церковной. Но обычно все же жизнь вне храма, если взять наше отношение к людям, наше отношение к скорбям, наше отношение к материальному благополучию, наше отношение к обидам, к клевете, взять эту общую нашу мирскую жизнь повседневную, то окажется, что она так совпадает с жизнью людей неверующих, что явилась весьма пагубная мысль: для того, чтобы жить так, вовсе не требуется никаких постов.

Да, верно, для того, чтобы жить так, как они живут, – не требуется, совершенно не требуется!

Если вы хотите продолжать жить так же, и не нужно поститься!

Если вы хотите на всякое слово отвечать зуб за зуб, если вы хотите за каждую обиду отвечать обидой, если вы хотите устраивать свои мирские дела, решительно ни с чем не считаясь, через все перешагивая, думая только о своем благополучии, словом: если вы хотите жить так, как допускает жить безбожный мир, – не поститесь. Ешьте все и в Великий Пост, ешьте все и в Страстную Седмицу; какое может быть воздержание!?

Но ведь вы так жить не хотите! Вы так живете лишь по своей немощи, по своей слабости!

Мы так мучаемся: почему у нас не хватает сил жить так, как должно, почему мы делаем злое, которого не хотим, а доброе, что хотим, не делаем? Почему не смиряется наш дух, почему не хватает достаточно смирения перенести обиду, почему у нас все так же, как и у безбожников, хотя мы веруем?!

Вот тут-то мы и узнаем, что одной из причин является нарушение нами поста. Духовник, принимающий исповедь, как никто знает это ужасающее положение вопроса о посте.

Ведь здесь он видит людей наиболее церковных, наиболее сознательно вставших на путь жизни духовной. Уже нет сомнений в вере: их посещают лишь как мимолетные, проходящие, бесовские мысли, уже чувствуется необходимость в частом причащении, уже сознается высокое христианское достоинство, уже нисколько не смущают насмешки и недоумения окружающих людей, все, как будто бы, благополучно. И вот вопрос о посте. В ответ слышатся слова страшные: «Разрешите мне, батюшка, в пост есть молочное!» – «Вы больны?» – «Нет». – «Почему же?»