Монастырь в миру. Беседы о духовной жизни

И когда иной раз на духу спрашиваешь человека, кающегося в том, что он не может долго молиться: «Неужели вам не надоела мирская жизнь, неужели вы не чувствуете потребности от нее отдохнуть?» – как этот вопрос застает человека врасплох!

Так вот эта леность, вот эта праздность!

А за нею, как ее родной брат, следует и уныние. Ибо как же не унывать человеческому духу, если он уже коснулся, уже требует небесной пищи и вместо этого получает лишь пищу мирскую, не пригодную для питания души?

И человек, испытывающий какое-то движение души к высшему, чувствующий, что он уже не может удовлетвориться мирской жизнью, где люди пьют, едят и все устраиваются, все устраиваются и неизвестно, когда начнут жить, когда человек все это уже уразумел и уже не может так одурачивать себя, чтобы ему эта ни для чего не нужная жизнь казалась зачем-то нужной, и в то же время у него от лености нет сил приобрести то новое питание для этой проснувшейся в нем духовной жизни, – он и начинает тогда впадать в уныние: ослабевают, опускаются руки.

«Любоначалие» или властолюбие. Не только цари властвуют над другими, но и самые маленькие люди иногда чувствуют себя царями, одержимыми этой отравляющей их страстью владычествовать над другими.

«Празднословие» — разве мы не утопаем в нем? – разве есть у нас чувство, что за каждое праздное слово мы дадим ответ Богу? Разве мы думаем когда-нибудь, какое таинственное, какое великое дело есть наша речь, наше слово, и разве мы употребляем его именно для того, для чего оно дано человеку, – разве не разбрасываем мы его без всякой нужды, без всякой цели с тем легкомыслием, с которым мы проводим всю свою жизнь?

А сквернословие, кощунство, осквернение, опоганивание уст?

«Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему».

«Целомудрие» – это есть то, что мы просим у Господа как драгоценнейший дар, ибо может быть ни в чем не повинен так человек, как в грехе блуда.

Святые угодники, великие подвижники все силы, данные им, посвящали молитвенному деланию.

А мы расточаем их, расточаем с малых лет, с юных лет, а потому иной раз, прожив половину, а то и больше жизни своей, начинаем чувствовать, какое страшное опустошение произвело в нас это прошлое наше нарушение целомудрия. Желая оправдать себя, человек всячески послабляет столь трудно и без того побораемую в нем страсть, давая утвердиться такому злу, которое вырвать потом бывает не под силу человеку.

«Смиренномудрие» – смирение, так презираемое в миру. Дьявол восстал на Бога, вообразил себя равным Ему, он был низвержен с небес, он не стал смиренным, – он остался исполненным гордости и в своей гордыне дерзнул приступить с искушениями к Самому Господу Иисусу Христу. Этот гордый дьявол царствует в миру: мир весь во власти гордыни, в миру все исполнено самоутверждения, мир поклоняется силе, мир пресмыкается перед силой, мир боится силы, – сила в миру ценится как нечто, имеющее высочайшее значение. Эта сила, ценимая в миру, – мерзость перед Господом, и такая мерзость, которая в ничто превращает все труды подвижников! Достаточно при самых ревностных подвижнических трудах, чтобы этот дух гордыни овладел человеческим сердцем, как все делается бесполезным, все превращается в ничто – вся жизнь, все труды, все подвиги окажутся не имеющими никакой цены перед Господом. Смирение, предаваемое осмеянию в миру, оно является одной из величайших добродетелей перед Господом.

«Терпения» просит молящийся. Вот в чем мы все так нуждаемся! Прежде всего, мы не имеем терпения, проходя наш жизненный путь. Мы до такой степени нетерпеливы, что если, считая себя богомольными, не получим то, что просим в своих молитвах, ропщем и в полнейшем ослеплении начинаем считать себя как бы обиженными и обманутыми Господом. Мы нетерпеливы в наших болезнях, нетерпеливы в наших скорбях, нетерпеливы в нужде, нетерпеливы во всем, что составляет нашу земную жизнь.

Но не в этом только главное наше несчастье – мы нетерпеливы еще и в духовной жизни.

Приснопамятный иеросхимонах старец Анатолий всегда говорил: «Никогда не торопись».

Мы всегда торопимся в духовной жизни. Нужно так приступать к работе, как будто бы ты делаешь это дело навсегда, – вот буду до скончания своих дней исполнять молитвенное правило, реши так – спокойно продолжай, не считай дней, сколько ты этим занимаешься, не подсчитывай, не пора ли видеть плоды трудов, не смущайся, что ты как будто бы их не видишь, не думай, что ты никуда не двигаешься или не так трудишься, – надо вооружиться великим терпением, упованием на Господа в деле духовной жизни, – только тогда это приведет к благим благодатным результатам.

И просит далее молящийся – «духа любве».