Монета скифского царя

Вячеслав Алексеевич и Дайнека переглянулись.

— Когда это было? — поинтересовалась Дайнека.

— Минут сорок назад…

— Может, еще вернется?

— Если на обед не пришел — уже не вернется.

— А что за человек к нему приходил?

— Мужик.

— Я понимаю. — Вячеслав Алексеевич дипломатично улыбнулся. — Какого роста, внешности? Или, может, сказал, кто он такой?

— Родственник…

— Так и сказал?

— Что-то вроде того.

— Роста какого?

— Какая тебе разница?

— Если спрашиваю, значит, разница есть.

— Обычный мужик лет тридцати, среднего роста.

— Понял. — Вячеслав Алексеевич достал визитную карточку и положил на стол. — Если вернется Шнырь, позвоните.

— Ага… — не то иронизируя, не то соглашаясь, проговорил больной с дальней кровати.

— Также сообщите, если придет этот родственник.

— Ага! — еще веселее крикнул больной.

Выйдя из палаты, Вячеслав Алексеевич ругнулся и покачал головой:

— Что за люди!

— Больные, — проговорила Дайнека.

— Вот и я говорю — больные на всю голову.

— Кажется, что Шнырь им не нравился. Да и кому понравится храпящий бомж на соседней кровати… — Она вздохнула и перевела взгляд на пакет с гостинцами, который все еще держала в руках. — Отдам этим больным. Пусть угощаются.

— Иди. А я туда — ни ногой.

Дайнека вернулась, пару раз стукнула костяшками пальцев в дверь и заглянула в палату:

— Простите. Совсем забыла…

— Не все рассказала? — сыронизировал больной с дальней кровати.

— Если не возражаете, оставлю вам это. — Она вошла в комнату и поставила пакет на стол. — Здесь колбаска, шпроты и яблоки. — Она порылась в сумке, достала ручку и записала на отцовской карточке свой телефон. — Ах, да! Чуть не забыла! Еще — блок сигарет и чай!

— Все для Шнырева?

— Все — для вас.

— Да ну! — Больной подхватился с постели. — Откуда ты такая взялась?!

— Какая разница! — Она махнула рукой. — Значит, если что, позвоните?

— Позвоним! Не сомневайся! Если что — позвоним!

Вернувшись к отцу, Дайнека спросила:

— Что будем делать?

— Идем отсюда.

Они вышли в больничный двор и направились к воротам, за которыми припарковали машину.

Дайнека предложила:

— Поедем в Серебряный Бор?

— Зачем?

— Прогуляемся, посидим у воды, как раньше…

— Мне нужно поработать.

— Сегодня воскресенье. В кои-то веки…

— Людмила, не бузи. — Отец обнял ее за плечи и распахнул дверцу машины. — У нас с тобой все еще впереди.

— Значит — нет. — Дайнека села в машину и тяжело вздохнула: — Ну и ладно.

Вячеслав Алексеевич проехал по переулку и свернул на Беговую. Ему было не по себе, наверное, потому он сказал:

— В следующие выходные мы поедем в Серебряный Бор. Или, если хочешь, в Питер махнем. Хочешь?

— Хочу… — ответила она, но прозвучало это как-то невесело. — Мы с тобой невыездные.

— А мне наплевать. Просто сядем в машину и…

— Папа! — закричала Дайнека. — Смотри! Смотри! Это Шнырь!

— Где? — Вячеслав Алексеевич притормозил и завертел головой. Его начали обгонять машины, кто-то из водителей крутил пальцем у виска, другие стали сигналить.

Он снова крикнул:

— Где?!

— Да вон же, вон он идет: маленький, с пакетом в сигнальном жилете! Я уверена, это он!

Вячеслав Алексеевич прижался к поребрику и, остановившись, выскочил из машины. Подойдя к коротышке, спросил:

— Шнырь?

Тот обернулся и вдруг побежал. Вячеслав Алексеевич в два счета его догнал, скрутил и закинул в автомобиль.

Глава 18 Тучи сгущаются

— Это что такое? — спросил Шнырь после того, как оправился от испуга. — Типа похищение? Кто вы такие?

Вячеслав Алексеевич запер двери на центральный замок и обернулся:

— Шнырев Никита Васильевич?

— Ну?…

— Шестьдесят шестого года рождения?

— Вы из полиции?

— Нет. Мы не из полиции. Нам нужно с вами поговорить. Скажу больше… — Вячеслав Алексеевич достал бумажник и, раскрыв его, показал пачку купюр: — Если вы ответите на все наши вопросы, выйдете из машины состоятельным человеком.

— Сколько?.. — тяжело сглотнув, спросил Шнырь.

— Двадцать тысяч.

От величины названной суммы Шнырь сразу осип.

Прокашлявшись, он просипел:

— Давайте.

— Знакомы с Глебом Велембовским?

— Он умер.

— Были знакомы?

— Был.

Дайнека сунулась со своим вопросом:

— Велембовский был вашим другом?

— Харчевались вместе. Иногда он раздобудет еды, иногда — я. Ночевали в соседних комнатах, пока его не убили.

— В доме под снос?

— Ну, да. Глебушку зарезали в его бывшей комнате.

— Знаете кто? — спросил Вячеслав Алексеевич.

Шнырь в ужасе отшатнулся:

— Нет!

— А чего вы так испугались?

— Зачем о таком спрашивать?! Я не знаю, кто это сделал!

— Не знаете, и не надо… Монетки видели у Велембовского?

— Мелочь? — Шнырь оживленно задвигался. Его отекшее лицо расплылось: — Я же говорил ему: кому нужна твоя бижутерия! А он мне всё: они настоящие!

Дайнека снова вмешалась:

— А почему бижутерия? Ведь мы говорим о монетах.

— А у него не только монетки были. Гребешок, витой браслет с головой льва да резные бляшки. Думаю, от жены досталось. Монеток было всего две или три.

— И он все продал?