Монета скифского царя

— Что скажете? — спросил Вячеслав Алексеевич, и Дайнека придвинула стул поближе.

— Свершилось! — воскликнул Алехин.

— То есть вы хотите сказать…

— Обе монеты подлинные!

— Этого я и опасался, — проговорил Вячеслав Алексеевич.

— Побойтесь бога! Весь день чувствую себя именинником. На этом материале можно защитить диссертацию и сделать себе имя.

— Вот и делайте. А мне теперь отбиваться.

— Что значит отбиваться? — удивился Алехин.

— Объяснять правоохранительным органам, что моей дочери неизвестно происхождение этих монет.

— Я готов подтвердить, что вы добровольно предоставили монеты для экспертизы!

— Боюсь, это не будет иметь решающего значения. Все намного серьезней.

Дайнека тем временем листала телефонную книгу Москвы. Открыв ее на букве «Б», она прочитала:

— Кудринская площадь, один, Благовестов Д. Б.

— Дмитрий Борисович? — удивился Алехин. — Вы с ним знакомы?

— Нет, — проговорила Дайнека.

— А вы? — спросил Вячеслав Алексеевич.

— Кто не знает профессора Благовестова! Знакомы с ним уж лет тридцать пять. Отца его, Бориса Илларионовича, знал. Тоже большой ученый.

— Как интересно… — сказал Вячеслав Алексеевич. — Послушайте, Петр Яковлевич. А вам ни о чем не говорит фамилия Велембовский?

— Велембовский… Велембовский… — Алехин ненадолго задумался. — Вертится что-то в голове, а ухватить не могу. Пожалуй, что сразу не вспомню.

— Минуту… — Вячеслав Алексеевич достал из кармана телефон и ответил: — Да. Это я… А вы кто?.. Все понял. — Он посмотрел на часы: — Минут через сорок. Куда я должен подъехать?.. Она здесь при чем? Ну, хорошо. — Закончив разговор, он взглянул на Вешкина, потом на Дайнеку: — Ты едешь со мной.

Она спросила:

— Куда?

— В отдел по борьбе с хищениями культурных и исторических ценностей.

— Зачем? Мы же ничего не украли?

— Мы — нашли. И в этом наша вина, — сыронизировал Вячеслав Алексеевич.

— Вам звонил Сокольский? — догадался Алехин.

— Вы его знаете?

— Он приглашал меня в свой кабинет.

— Для чего?

— Его интересовала реальная стоимость монет и их историческая ценность. — Петр Яковлевич виновато повел плечом. — Не мог же я ему врать. Сказал, что монеты бесценны. Между нами говоря, Сокольский подозревает вас в сокрытии прочих ценностей.

— Что за бред! — воскликнул Вячеслав Алексеевич.

— Я ему ответил примерно так же.

— А он вас спрашивал?

— Ну, где-то так… — уклончиво ответил Алехин и поднялся с места. — Вам нужно идти, и я тоже пойду, но должен предупредить, что в ближайшее время нам нужно подписать документы о передаче ценностей.

Вячеслав Алексеевич ответил:

— Подпишем.

— Мне ехать с вами? — спросил Вешкин.

— Зачем? У тебя есть свои дела. На следующей неделе займись Благовестовым. — Вячеслав Алексеевич взглянул на Дайнеку и махнул ей рукой: — Поехали!

Беседа с Владимиром Сокольским (так он представился) оказалась очень недолгой. Сокольский был приятным и даже интеллигентным человеком, он аккуратно вставлял в разговор нужные слова и обтекаемые фразы. Ни в одном из его вопросов не было и признака обвинений, но было ясно, что все его «круги» и «заходы» ведут только к одному: уличить Дайнеку и Вячеслава Алексеевича в хищении исторических ценностей. Такая работа была у этого человека.

Диалог с Сокольским в основном вел Вячеслав Алексеевич. Дайнека отвечала редко и коротко, как проинструктировал Вешкин. Выглядело это примерно так:

— Велембовский сначала предложил вам одну монету? — спрашивал Сокольский.

Она отвечала:

— Да.

— И только потом он предложил вам вторую?

— Да.

— Он предлагал вам купить что-то еще?

— Нет.

Когда Вячеслав Алексеевич и Дайнека вышли из кабинета Сокольского, они переглянулись: им обоим было ясно, что тучи сгущаются.

Глава 19 Ночная прогулка

Вечером Дайнеке позвонил Влад и сообщил, что ждет ее у подъезда.

— Почему без предупреждения? — спросила она, выйдя во двор.

Влад потянулся к ней, чтобы поцеловать, но Дайнека покосилась на окна и отшатнулась. В окне стоял отец и смотрел на них.

Влад перехватил ее взгляд и проронил:

— Извини.

— И все-таки почему не предупредил, что приедешь?

— По телефону проще отказать. А так — я уже здесь, и ты никуда не денешься.

— Отказать в чем? — поинтересовалась она.

— Например, покататься по вечернему городу.

— Ты сказал: «например», значит, есть другие варианты?

— Есть. Выставка живописи и графики. Хотя прости. Я забыл. Тебя не интересуют картины.

— Дело не в этом. Просто я не разбираюсь в живописи, — уточнила она. — И уж тем более в графике.

— Кто тебе такое сказал? Из всех картин в моей мастерской ты выбрала самую лучшую. Буквально на следующий день я выставил ее в галерее, и картину сразу купили. Как говорится, с твоей легкой руки.

— Вот уж не думала… — Дайнека подняла голову и посмотрела на окна своей квартиры. Отца в окне уже не было. — Ну, хорошо… Едем в галерею.

— Сейчас? — удивился Влад.

— А чего ждать?

— Впервые вижу девушку, которой не нужно переодеваться.

— Я переоделась, когда ты позвонил.

— Вот так рушатся мифы… Ну, что же… Я слишком привык к разочарованиям, чтобы огорчаться по этому поводу.

У Дайнеки вытянулось лицо:

— Ты серьезно?