Монета скифского царя

— Имя и фамилия.

— Влад Делягин.

— Зачем вы залезли в заброшенный дом? — Кротов иронично поддел Дайнеку: — Опять кого-то догоняли?

— Прошу не давить на мою клиентку, — проговорил адвокат. — Она самостоятельно ответит на ваш вопрос.

У следователя презрительно опустились уголки губ. Он проронил:

— Я слушаю.

— Мы влезли в дом, чтобы посмотреть на то самое место.

— Место, где убили Велембовского?

— Да, — подтвердила Дайнека. — Я показывала Владу дыру, в которую провалилась.

— Заходили в другие комнаты?

— Какое это имеет значение?

— Если спрашиваю, значит, имеет.

— Нет, не заходили, — ответила она.

— А ваш приятель?

— Во время пребывания в доме мы не отходили друг от друга. Когда я увидела, что пол в комнате Велембовского вскрыт, то испугалась, и мы стали спускаться вниз.

— Стоп! — остановил ее Кротов и, покосившись на адвоката, спросил: — Откуда вам известно, что раньше в этой комнате жил Велембовский?

Дайнека посмотрела на отца, и тот кивнул:

— Расскажи.

— Об этом я узнала от Шныря.

— Шнырев Никита Васильевич, шестьдесят шестого года рождения? — уточнил Кротов.

— Да, это он.

Глядя в протокол, Кротов сказал:

— Он мертв.

— Как? — Дайнека огляделась в поисках помощи. — Когда?

— Его убили прошлой ночью в этом же доме.

— Людмила Вячеславовна, — проговорил адвокат. — Не говорите больше ни слова.

Вячеслав Алексеевич с возмущением накинулся на Кротова:

— Почему вы не сказали мне об этом по телефону?!

— Для этого есть причины, — ответил следователь.

— Теперь я понимаю, что за методы вы взяли на вооружение.

— А вы попробуйте взять другие! — задиристо откликнулся Кротов. — Встаньте на мое место и оцените ситуацию! Сначала ваша дочь бежит в дом, и там убивают Велембовского. Потом она приводит в дом своего приятеля, и там погибает Шнырев. И все, прошу вас заметить, ночью. — Наконец он обратился к Дайнеке: — Как же вы не заметили, что в соседней комнате лежит убитый Шнырев?

За Дайнеку ответил Камнев:

— Людмила Вячеславовна продолжит беседу после консультаций со мной.

Кротов устало откинулся на спинку кресла, обвел взглядом кабинет и заговорил тусклым, безжизненным голосом:

— А что, если взять и выписать постановление. Посадить Людмилу Вячеславовну на цугундер. Сначала на сорок восемь часов. Потом, после вынесения судебного решения, еще на семьдесят два.

— Угрожаете? — Вячеслав Алексеевич встал со своего места и загородил собой дочь. — Как вы смеете?

— Сядьте! — Кротов указал ему на стул. — Мне известно, что вы встречались со Шныревым за несколько часов до его убийства.

— Предположим, встречались. — Вячеслав Алексеевич вернулся на свое место. — Но это ничего не означает. Мы говорили про Велембовского.

— Зачем?

— Вы сами поставили нас в такое положение, когда мы с дочерью должны выяснять, откуда взялись эти чертовы монеты. Нас вызывал Сокольский.

— В подобных делах это — норма.

— Убийство двух человек — посерьезнее каких-то монет, — тихо сказал Камнев, намекая Вячеславу Алексеевичу на то, что нужно быть осторожнее.

— Вы давали Шныреву деньги? В его карманах обнаружена приличная сумма.

— Да, я ему заплатил.

— За что?

— Да, в общем-то, ни за что. Просто стало жаль этого бедолагу.

— Вы получили от него какую-то информацию?

— Практически — никакой.

— И здесь вы врете. Неужели он не рассказал о тайнике с «бижутерией»?

— Откуда вы знаете?

— У меня есть его показания.

— Вячеслав Алексеевич! — Адвокат встал и положил на стол свою папку. Потом спросил Кротова: — Будете составлять протокол?

— Обязательно!

— Тогда мы берем получасовой перерыв. Скажите, где у вас комната для переговоров? — Немного подумав, он заключил: — Впрочем, мы лучше выйдем на воздух.

— Через тридцать минут я жду в этом кабинете Людмилу Вячеславовну. После нее — Вячеслава Алексеевича.

Совещание с адвокатом началось в сквере возле следственного отдела, потом переместилось в машину — вдруг начался дождь.

— Мы можем рассчитывать, что ваш приятель Делягин не скажет ничего лишнего? — спросил адвокат Камнев.

— Я поговорю с ним, — пообещала Дайнека.

— Лучше дайте мне его номер. Только предупредите, что я позвоню.

— Хорошо, — кивнула Дайнека. — Напишу ему эсэмэску.

— Основная рекомендация такова: на допросе вы не должны говорить ничего, что могло бы вас опорочить или вызвать ненужные вопросы. На вопросы отвечайте однозначно: да или нет. Если это невозможно — отвечайте короче. Ни один ваш ответ не должен допускать двоякого толкования.

— Это общая установка? — спросил Вячеслав Алексеевич.

— Для вас — то же самое. Сейчас Людмила Вячеславовна расскажет, как все было на самом деле. Потом я решу, какими будут наши последующие действия.

Дайнека начала рассказывать, излишне детализируя, но Камнев жестом указал на часы. После этого она сосредоточилась и стала говорить только то, что действительно имело значение. Вячеслав Алексеевич внес ясность касательно их визита в Боткинскую больницу.

— Шнырь сбежал оттуда сразу после того, как к нему пришел визитер.

— Вы знаете, кто это был? — уточнил Камнев.

— Нет. К тому времени, когда мы пришли, его уже не было.