Монография полковника

Но все источники, подпитывающие меня, иссякли. Я исчерпала все резервы сил и стойкости.

Проливной дождь и грохот волн причудливо приглушались кривой изгородью лабиринта. Кроме них я различила странный звук, источник которого сначала не могла определить.

Тихий треск, как будто по оконному стеклу расползались тонкие трещины.

Тембр звука изменился, превратившись во влажное чавканье, как будто что-то вытягивали из мертвой хватки болотной топи. Дождь хлестал все сильнее, и очередная вспышка молнии озарила небо фиолетовым светом.

Я невольно вспомнила длинную дамбу, пересекающую отвратительную болотистую местность, которая так напугала меня во время моей дороги в поместье Грейлок. Мой разум наполнился образами мертвых и нерожденных существ, незримых, копошащихся в глубокой тьме.

Я медленно повернулась, чувствуя, как позади меня разливается тепло.

Теперь я поняла откуда шел звук, и трепещущая ткань моего рассудка начала расползаться все сильнее.

Статуя в центре лабиринта двигалась.

Она невообразимо колыхалась, пульсировала изнутри, ее некогда жесткая структура теперь стала гибкой, как будто проливной дождь размягчил ее. Теперь, казалось, она была сделана не из рифленого и бугристого коралла, а из розоватых складок слоистой плоти, которые разворачивались подобно ночному цветку. Она растягивалась и раздувалась, как будто что-то, заключенное в ее влажных внутренностях, пыталось вырваться наружу.

Как новорожденный толкается о стенки яйцевой оболочки¹⁵…

Прямо на моих глазах натянутая кожа статуи разорвалась неровной вертикальной линией. Кровь и жидкость хлынули из дыры, часть статуи отделилась, как мясо, больше не поддерживаемое скелетом, и с влажным звуком упала рядом. Зловоние жженого сахара наполнило воздух. Я вскочила на ноги.

В складках плоти виднелись осколки костей, поблескивали десятки зубов, пульсировали сети вен и лежали полупереваренные органы.

А в центре этой отвратительной массы стояла согнувшаяся, скрюченная фигура.

Его морщинистая и древняя кожа была влажной и покрытой прозрачной амниотической слизью, как у принцепса боевого Титана, извлеченного из своей командной емкости. Голова ужасной твари была повернута в другую сторону, и я увидела дыру в ее затылке, похожую на входное отверстие от пулевого ранения. Тонкие как паутина нити светлой плоти удерживали череп вместе, и, если бы не они, голова существа давно бы развалилась на куски.

Длинные серебристые волосы спадали на его сгорбленную и скрученную спину, а под прозрачной кожей я различила позвоночник, раздробленный каким-то страшным ударом.

Как от падения со скалы…

Существо повернулось ко мне, и его ужасный, истерзанный образ показался мне чрезвычайно знакомым.

Благородные черты лица, глаза насыщенного золотисто-зеленого цвета…

Елена Грейлок.

Я провалилась в водоворот ее глаз.

Она была самым красивым человеческим существом, которое я когда-либо видела.

Молодая, полная жизненных сил, никогда не знавшая потерь. Это была Елена Грейлок до долгих лет, проведенных на службе в Астра Милитарум, идеализированная версия человека, которым она себя считала.

Ее глаза встретились с моими, и шум шторма мгновенно сменился мягким шумом ласковых волн, плещущихся о берег. Солнечный свет омыл меня, и я задрожала от ощущения шелковистого прикосновения, охватывающего мою шею сзади.

– Тебе идет каштановый, – прошептала она.

Я посмотрела мимо нее и увидела, что теперь стою на золотистом пляже, а передо мной расстилается лазурно-голубой океан. Медное солнце согревало мою кожу, звук детского смеха доносился откуда-то совсем рядом.

Елена Грейлок медленно кружила вокруг меня, кончики ее пальцев скользили по моей руке.

Я проследила за ее движением, и у меня перехватило дыхание. Моя кожа стала гладкой и упругой. Я подняла руку, перевернула ее и поразилась ее безупречной молодости. Ладони были мягкими, на ногтях был аккуратный вишнево-красный маникюр.

Потянувшись к своему лицу, я провела рукой по шее и щекам.

Как и на руке, кожа была упругой и гладкой как фарфор. Совсем как в молодости.

– Ты прекрасна, – сказала Елена Грейлок, отступая назад, чтобы полюбоваться моей фигурой.

Только тогда я осознала, что совершенно нага. Один взгляд вниз на мое тело показал, что все разрушительные последствия возраста были стерты. Дряблая кожа, свисающая с мышц, снова была тугой и упругой, старческая пигментация исчезла, и меня переполняла сила, которую я не чувствовала уже в течение десятилетий.

– Опьяняет, не правда ли? – произнесла полковник, видя, как мои щеки наливаются красным румянцем, а грудь вздымается и опускается от необузданного волнения. – Как быстро мы забываем о силе молодости. Как легко мы принимаем старость и считаем это нормальным. Но совсем не обязательно должно быть так.