Монохромный человек (СИ)

Но, тут главная проблема состояла в том, что Касьян плохо запоминал лица обслуживающего персонала.

Будь то официант, горничная, швейцар или бортпроводник.

И сейчас он придирчиво вглядывался в лицо, каждого увиденного официанта.

Наконец, как ему показалось, он увидел молодого человека, что обслуживал их с Милой столик.

Касьян знаком подозвал его.

Официант в сиреневом фартуке послушно подошел к столику, и склонившись в вежливом полупоклоне, спросил:

— Желаете заказать что-то ещё?

— Э-э… нет. — Касьян слегка замялся. — Мой вопрос, наверное, покажется вам странным, но… В прошлую пятницу, вы помните, как обслуживали меня и?..

— Светловолосую девушку в бирюзовом платье. — закончил официант. — Да, я отлично это помню. Вы оставили очень щедрые чаевые.

— Что ж… — Касьян был слегка удивлен, что официант их запомнил. — А вы помните, как мы уезжали?

— Простите? — чуть нахмурившись переспросил официант.

— Ну, вы помните, как мы вместе покидали кафе? — спросил Касьян и замер, затаив дыхание.

— Вы, что-то путаете, — покачал головой официант. — Девушка ушла намного раньше вас. А вы… Ещё долго сидели и что-то бормотали, глядя в чашку. Помню, некоторые посетители ещё косились на вас… Но, мы тут к любым странностям привычны.

Он ободряюще улыбнулся Касьяну.

А вот Каменеву было не до улыбок.

По позвонкам, от шеи, вниз скользнуло вкрадчивое чувство влажного холода. Его кожу пропитала испарина, тревога в такт сердечному ритму жестко сдавливала рёбра и грудь.

— Благодарю… вас… — промямлил Касьян и положил на стол пятисотрублевую купюру.

— Приятного отдыха. — угодливо улыбнулся официант, и забрав деньги удалился.

Касьян несколько мгновений смотрел перед собой, в прострацию.

Что за чертовщина с ним происходит?! Как такое возможно?! Он же помнит… Это же… Это же было! Это… Откуда тогда яркое и четкое воспоминание об обнаженной Миле Бондаренко, сладко стонущей на нём? Откуда он помнит вкус её губ? Откуда помнит её крик в момент пика наслаждения?.. Неужели…

Мысли пульсировали в его голове. Над Касьяном возобладало пугающее смятение.

Он не понимал… Силился, пытался объяснить… Но, не мог…

Резко зазвонил мобильник. Каменев вздрогнул, толкнул стол, из чашки выплеснулся кофе.

Глядя на влажные бурые пятна, Касьян вынул мобильник, удивленно взглянул на звонивший контакт.

Алла Лунина. Двоюродная сестра Марка. Зачем она звонит?

Касьян принял вызов. Поднес трубку к уху.

— Да?

— Касьян… — голос Аллы дрожал.

Каменев сразу осознал, что случилось нечто неожиданно, и нечто, о чем он знать совершенно не хочет.

— Что случилось? — спросил Касьян.

***

Он был первым из тех, кто поздравил его с получением премии «Золотое перо» и «Пулитцеровской премии».

Он радовался за него искреннее, честно, от души.

И именно он, Марк Лунин, поддерживал Касьяна, когда тому доставалось от Лукьяна Курбатова или, когда возникали трудности с написанием статьи.

Марк Лунин… Его верный, искренний друг, последователь и соратник.

Марк Лунин, человек, чья поддержка так много стоила для Касьяна.

А теперь он бледный, с мирным лицом, смиренно и тихо лежит в гробу среди цветов.

Касьян не верил в то, что его друга больше нет.

Ему казалось (или ему хотелось этого) чтобы внезапно Лунин поднялся, улыбнулся и хохоча, как идиот объявил, что это была шутка.

Но, нет… Марк Лунин, журналист «Философского проспекта» и его лучший друг, был мёртв.

За спиной Марка рыдала мать Марка, его сестра Алла и его две племянницы.

В церковь на отпевание пришли ещё несколько коллег из издания и какие-то родственники, которых Касьян не знал.

Касьян, с того момента, как пришел ни с кем не разговаривал. Даже с Аллой Луниной, что пригласила его.

Он не мог до конца принять факт случившегося и вообще с трудом, воспринимал всю происходящую вокруг действительность.

Он был абсолютно сражен и уничтожен обрушившимся несчастьем.

С мрачным унынием, стоял среди всех собравшихся, пока гроб с Луниным медленно опускали в яму.

Он не слышал ничего и никого, глядя на деревянный ящик, в котором медленно будет гнить под землей тело его лучшего друга.

Он не чувствовал горечи и боли, рвущих душу и раздирающих сердце.

В том то был и ужас, что Касьян не ощущал ничего. Пустоту. Только внезапная и ошеломляющая пустота разворачивалась в его сознании и мыслях.

Ничего. Тишь… Мрак… Безмолвие…

Странный внутренний, внезапный импульс, словно дёрнул за левое плечо.

Поддавшись инстинкту Касьян обернулся.

Он поймал её взгляд и почувствовал, как с толчком сердца, повысилась температура. Запылала пульсирующая кровь, болезненное пекущее тепло растекалось по коже.

Он смотрел в ясные, бледные голубые глаза темноволосой девушки.

Она стояла далеко, на другой стороне улицы. Её плещущиеся на ветру волосы были похожи на извивающиеся щупальца.

Она улыбалась.

Злорадно. Победно. Торжествующе.

И лицо… Её лицо было выкрашено в черно-белый.

Касьян сорвался с места и бросился к девушке. Священник, читавший проповедь над гробом Лунина осекся.

Все вокруг изумленно уставились в след убегающему Касьяну.

Бежать было неудобно, сломанная рука в бандаже серьезно сковывала его действия.