Монохромный человек

 — Слушай, журналистишка! — прорычал Платон. — Ты, что уши жвачкой залепил? Я тебе ещё раз повторяю: «Проваливай! Пошёл вон! Свали отсюда! У меня нет и никогда не было никаких интимных снимков жен и любовниц… Я не представляю, где ты услышал подобную ересь, но это чушь, которой постыдилась бы даже бульварная беллетристика!»

Касьян выслушал эту гневную тираду, на удивление, спокойно.

 — То есть вы, отказываетесь? — миролюбиво спросил он.

Плансон раздраженно фыркнул.

 — Я уже всё сказал.

Касьян едко усмехнулся.

 — Неужели Вы, так боитесь поссориться с ними? Бросьте… Вы знаете, сколько «Философский проспект» готов выложить за эти снимки? Думаете речь идёт о десятках тысяч? Ошибаетесь, о сотнях. И отнюдь не рублей.

Платон чуть сузил глаза. Его изумрудные глаза прожигали Касьяна ядовитым, презренным взглядом.

Какое — то время они молча стояли на продуваемой воющим ветром земле.

Платон смотрел на Касьяна. Тот, не отводя взор, испытующе глядел в ответ. Он был чуть ниже Платона, но не испытывал комплексов по этому поводу. Каменев всегда считал, что ситуация под контролем до тех пор, пока люди взаимодействуют друг с другом без помощи рук.

Плансон снял очки, вздохнул, сдвинув брови.

 — Послушайте, — проговорил он уже спокойнее. — Господин Каменев, вы один из известнейших журналистов, уважаемый и почтенный, а ваш журнал  — престижнейшее издание. Какого чёрта вам, понадобилось разыскивать несуществующие фотографии, каких — то жен и любовниц… Да ещё и у меня?

Плансон покачал головой.

 — Неужели у вас нет других тем, которым бы вы могли посвятить свои статьи?

Он хмыкнул.

 — Если так, то мне вас жаль. Потому что вы зря потратили время и бензин, прибыв сюда.

Он одел очки на волосы и снова склонился к своему фотоаппарату.

 — Всего доброго. — буркнул он и крикнул девушке — модели. — Хорошо, Инга, теперь попробуем по — другому…

 — Господин, Плансон, какая у вас машина? — спросил вдруг Касьян, который вовсе не собирался сдаваться.

Платон, не отвлекаясь от фотоаппарата, неприязненно ответил:

 — S63 — й.

 — Неплохая тачка. А как насчёт возможности, в будущем, приобрести себе Порше, девятьсот одиннадцатый? Что скажете? Разве этот автомобиль не более достоин вашей персоны?

 — Меня вполне устраивает мой,  — не оглядываясь на Касьяна, ответил фотограф.

Ветер играл его волосами, подкидывал капюшон его черной худи.

 — Так! Инга! Встань вон там… Нет, вон туда… Да… Теперь присядь… — прокричал Плансон.

Ему приходилось надрываться, чтобы перекрикивать заунывный, возрастающий вой ветра.

Касьян перехватил зонтик двумя руками и чуть наклонил его,

ветер норовил вырвать зонт из рук или выломать спицы.

 — Но, ведь куда приятнее рассекать на дорогом спорткаре, чем на среднестатистическом седане.

 — У меня кабриолет. — ответил фотограф.

 — Тем более! — с фальшивым восторгом воскликнул Касьян. — Значит, у вас есть желание приобрести себе более стоящий кабриолет! А за те деньги, что предлагает мое издание, вы сможете позволить себе более, чем респектабельную машину! Или… Или вы можете даже купить себе яхту…

 — У меня есть.

 — Ну, тогда дом…

 — У меня две квартиры в Москве. — вздохнул Платон. — Одна из них в «Moscow — city», а жить в частном доме я никогда не мечтал и не понимаю тех, кто в них живёт.

Касьян качнул головой.

 — Слушайте, господин Плансон, подумайте, ведь сумма в триста…

Тут Платон резко развернулся и подскочил к Касьяну, тот не успел среагировать, Плансон, с решительным, свирепым лицом, схватил его за ворот пиджака, встряхнул и притянул к себе.

Касьян замер, глядя в испепеляющие зеленые глаза Платона.

 — Слушай ты, падальщик червивый, — процедил он, — Садись в свою тележку, взятую в кредит, и ***дуй, на хрен отсюда, пока цел! Понял?!

Он отшвырнул Касьяна, с силой толкнув от себя.

Каменев позорно вскрикнул, активно замахал руками, пытаясь удержать равновесие.

Зонт выпал из его рук и сам Каменев тоже, почти плашмя, рухнул на влажную, размытую дождём почву.

Сидя в грязи он, с ужасом, оглядел свой перепачканный костюм, затем поднял взгляд перекошенного, от омерзения и страха, лица на Платона.

Тот нависал над ним.

                                                         ***

Кровь не желала останавливаться. Нос распух и наливался болезненной тяжестью.

Каменев убрал пакет со льдом и посмотрел на себя в зеркало. Выругался.

Его кровоточащий нос, раза в два, увеличился в размерах и покраснел.

 — Психопат, конченый!  — воскликнул он с негодованием.  — Чуть, что! Сразу кулаки в ходу пускать! Дикарь с камерой! Бездарность с раздутым самомнением и повадками питекантропа!

Его автомобиль стоял на окраине Москвы возле первой приличной аптеки, которая попалась Касьяну.

Он вздохнул, отпил купленной газировки, посмотрел в окно.

Нужно было возвращаться в офис, где его ждут с обещанными фотографиями.

Каменев проклинал свою самоуверенность, болтливость и заносчивость.

Зачем он всем кичился, что скоро напишет разоблачительную статью, сопровождавшуюся фотографиями? Зачем?

Столько разговоров было! Теперь все, с нетерпением, ждут.

Причем, как друзья, так и враги.

Первые, возможно, чтобы порадоваться, вторые, чтобы поскорее обгадить и раскритиковать.