Монохромный человек

Каменев представил, каким посмешищем он предстанет, когда выяснится, что никаких снимков у него нет и скорее всего не будет.

А всё из — за того, что он счёл получение информации, о наличии такого рода снимков, половиной успеха. Он, действительно, проделал огромную работу, чтобы узнать о существовании этих фотографий.

И судя по тому, как злился Платон, фотки реально существуют.

Теперь Касьян в этом не сомневался.

Но беда в том, что подкупить Плансона, явно не удастся. И вот этого Касьян никак предусмотреть не мог!

Шутка ли! Он триста тысяч евро взял у редакторов и спонсоров журнала, как раз на то, чтобы подкупить Плансона и получить эти треклятые снимки.

А ведь они нужны! Потому, что благодаря его болтовне, его статьёй заинтересовались ещё и политические обозреватели, блогеры, политические деятели, депутаты и даже несколько тв — шоу.

 — Твою, мать. — протянул Каменев.

Он чувствовал себя так, словно стоит на краю невероятно высокого обрыва, на дне которого, при свете молнии, зловеще белеют кости и черепа. Ещё немного и его столкнут с этого обрыва, потому что, по своей глупости, он сам, фактически, встал на край скалы и сейчас может за это крепко поплатиться.

Он, с досадой, накрыл ладонью лицо и тут же убрал руку, выгнувшись на сидении от боли и выкрикивая ругательства.

                                               ***

Когда двери лифта открылись, Касьян не сразу решился выйти.

Он просто стоял перед открытыми дверями, в лифтовой кабине, и смотрел на закрытые или распахнутые двери офисных кабинетов,

на суетливо бегающих между столами или усердно работающих за компьютерами людей.

Он задержал свой взгляд на двух девушках, которые о чем — то беседовали около кофейного автомата.

Увидел мужчину, который очень громко и сердито с кем — то общался по телефону.

В офисе вообще постоянно слышались звонки стационарных и мобильных телефонов, разговоры, слова, выражения, голоса сливались в единый, беспорядочный и неразборчивый хор.

Среди этого хора, иногда, слышался смех, как правило, звонкий и очень фальшивый. Часто хлопали двери, слышался топот ног, бегающих людей,  — всё это беспрестанно сопровождалось щелканьем компьютерной клавиатуры.

Касьян устало вздохнул. Перебросил за плечо свой пиджак и неспешной походкой направился к своему кабинету.

Он попытался пройти незамеченным мимо кабинета главного редактора, Лукьяна Курбатова.

И у него, почти, получилось он уже облегченно вздохнул, когда дверь, с чёрной трафаретной надписью «Главный редактор», резко распахнулась, да так, что на окне двери закачались жалюзи.

 — А, вот и наша звезда!  — с издевательским торжеством, провозгласил голос Лукьяна Курбатова.

Касьян остановился, возвел взгляд на потолок, закрыл глаза.

Люди, в коридорах, остановились, оглянулись, многие выглядывали из кабинетов и все смотрели на Касьяна.

Каменев медленно обернулся.

Перед ним стоял мужчина в элегантном костюме, цвета берлинской лазури, между лацканов расстегнутого пиджака виднелась, такого же цвета, жилетка, из — под которой светлела белая рубашка. Возле ворота рубашки красовался галстук, баклажанного цвета. Из нагрудного кармана пиджака выглядывал треугольник платка, такого же цвета.

А на жилетке поблескивала цепочка ручных часов «Брегет», которые Курбатов получил в награду за феноменальный успех журнала в предыдущем году.

У Лукьяна были тёмно — русые волосы, зачесанные в пышную прическу и щедро умащенные гелем.

У него было заостренное, к подбородку, лицо, высокий лоб, из — под бровей смотрели темные глаза. Лицо, снизу, обрамляла тонкая борода, тянувшаяся по всей челюсти, а над губой красовались мелкие усики.

Некоторые девушки, в редакции, находили Лукьяна невероятно привлекательным, но Касьян, напротив, всегда считал его мерзким уродом с отвратительным, склочным и едким характером.

Курбатов, не спеша, пряча руки в карманах брюк, подошел к Касьяну.

 — Ну, что? — обманчиво игривым тоном спросил он. — Как дела, Касьяша?

За спиной Касьян услышал несколько одобрительных, злорадных смешков.

Он знал, что в редакции «Философского проспекта», у него хватало злопыхателей, которые страстно жаждали, чтобы он как следует опозорился.

Похоже, они своего дождались.

 — Ты, получил фотографии? — спросил Лукьян и ухмыльнулся, глядя на Касьяна.

 — Нет. — процедил Каменев.

 — Что — что? — Лукьян изобразил, что не расслышал ответ Каменева. — Ты погромче, погромче скажи, а то я, что — то не расслышал? Давай… Итак. Ты достал фотографии, Касьян?

Каменев почувствовал заливающий лицо жар. Он увидел, как стоящий вдалеке, за спиной Курбатова, полноватый мужчина, с бакенбардами, закрыл лицо руками  — это был Марк Лунин, лучший друг Касьяна.

Каменев перевел взгляд на Лукьяна, тот замер, со сладкой ухмылкой на лице.

 — Ну? — вскинув брови, спросил Касьян. — Ты достал фотографии? А? Касьян?

За спиной снова зазвучали злорадные смешки.

Касьян вздохнул, глядя в глаза Курбатова.

 — Я их достану, — уверенно, с нажимом, произнёс он. — Можешь не сомневаться.

Курбатов улыбнулся шире, Касьян развернулся к нему спиной и, повесив пиджак на левом локте, пошел в свой кабинет, игнорируя взгляды окружающих людей.