Монолит

— Что-то непохож, — недоверчиво ответил Крыс из динамика. — Я слышал, ты умер. У нас и в новостях передали.

— Мне в последнее время часто это говорят.

— Что ты мне принёс полгода назад? — прошуршало в динамике.

Осторожный он всё-таки. Может, поэтому и жив до сих пор.

— Фотографии из Припяти я принёс. Открывай уже!

Замки, наконец, щёлкнули, и тяжёлая плита уползла в сторону.

— Ты что… пластическую операцию сделал? — спросил Крыс, разглядывая меня придирчиво.

Паша был альбиносом, за что и получил своё прозвище. Длинный нос, короткие жёсткие белые волосы, глаза вечно укрытые стёклами тёмных очков, розового оттенка кожа — его облик и впрямь оправдывал прозвище.

— Что-то вроде того, — кивнул я, пожимая протянутую руку. — У меня к тебе дело есть.

Я показал парню жёсткий диск.

Крыс отхлебнул из чашки и махнул рукой, приглашая внутрь.

— Ну проходи, раз дело.

С Крысом мы подружились года два назад. Взламывали чужие карманные компьютеры. Их нередко можно было найти в Зоне, а чаще всего просто снять с тела незадачливого сталкера. Поскольку, наряду с фотографиями, музыкой и прочей ерундой, на личном компьютере зачастую можно найти координаты нычек с хабаром, — дело представляло определённый интерес. К сожалению, карманные компьютеры у мертвецов были, как правило, вдребезги разбиты, а иногда и разгрызены. Но, даже если улыбалась удача и получалось найти рабочий экземпляр, всё равно доступ ко всем личным данным был закрыт паролем, а в новых моделях так и вовсе подвешен на отпечаток пальца. В теории, в случае гибели хозяина, это делало информацию на КПК навсегда утерянной. Но только не когда за дело брался Крыс.

Стол в подвальчике у Паши был, как всегда, завален компакт-дисками, флеш-картами, остатками засохшей еды. Мерцали восемь экранов, которые были выстроены полукругом вокруг рабочего стола. Бардак был такой, что как-то не получалось назвать его творческим беспорядком.

— Откуда данные? — полюбопытствовал Крыс, когда диск оказался в его цепких пальцах.

— Так, с одного компьютера.

— Опять тайники с хабаром? — Паша повертел диск, придирчиво разглядывая повреждения. — Ты что с ним делал?

Крыс разглядывал меня через аккуратную дырку в жёстком диске. Я вспомнил, как убегал от Монолитовцев и как пуля клюнула меня в спину. Паша, не дождавшись ответа, засунул многострадальное устройство в стерильный бокс с перчатками и стал ловко откручивать винтики. Наблюдать за Крысом было интересно, всегда увлекательно смотреть как работает профессионал своего дела. Наконец с тихим скрежетом алюминиевая крышка подалась, и на свет появился блин накопителя. Я разочарованно вздохнул.

Поверхность, когда-то идеально ровная, была покрыта вмятинами и оплыла. Так выглядит древняя виниловая пластинка, если её долго подержать на солнце. Венчала разгром дырка от пули.

— Сразу предупреждаю: восстановить много не смогу, — сказал Крыс, осторожно засовывая пластину в сканер. — Мне когда диски со Спирали принесли, они и то в лучшем состоянии были.

— Что за спираль? Новая аномалия?

Крыс только хмыкнул.

— Сам ты аномалия! — и я подумал, что доля истины в его словах, наверное, есть. — Русский космический шаттл, — продолжал Паша. — Разбился года три назад. Громкая ведь история была. Совсем вы из-за своей Зоны ничем не интересуетесь. Ошиблись при сходе с орбиты — и тю-тю! — Крыс сложил ладонь лодочкой, которая, видимо, должна была изображать злополучный шаттл. — Промазали мимо космодрома. Шаттл же не самолёт, особенно маневрировать не может. Решили его посадить на шоссе под Хабаровском.

— И что?

— Ничего, — хмуро ответил Крыс, орудуя в сканере. — Слетел шаттл в кювет да взорвался.

Обычно, наши довольно нечастые беседы так и протекали: я сидел и, в основном, молчал, а Крыс говорил без умолку.

Сканер ритмично загудел, а на одном из экранов высветилась пустая полоска.

— Всё, теперь только ждать, — произнес Паша.

Он достал из маленького холодильника, предусмотрительно поставленного рядом с креслом, пару банок «Балтики», поискал на столе чистый стакан. Не нашёл — и протянул так. Пива мне не хотелось, но я, из вежливости, отхлебнул. Всё-таки, по сравнению со вкусом «Оболони», это, наверное, прогресс. Или это во мне говорит не вовремя проснувшийся патриотизм?..

— Я ведь тебя почему про данные спросил? — начал Крыс, похрустывая чипсами. — Я сейчас пытаюсь считать информацию, точнее её остатки, напрямую.

Словно в подтверждение его слов, полоска на экране чуть сдвинулась.

— Так что, если ты текст там хочешь найти, скорее всего, ничего не выйдет. Но если видео или фотографии, тогда шансы есть. Изображение получится «шумным», но мы хотя бы что-то увидим. Есть там видео?

— Наверное, — пожал я плечами.

— Надеюсь, это не твой стратегический запас порнухи!

Крыс рассмеялся и отпил ещё. А я задумался: «Почему меня за все эти годы в Зоне почти не интересовали женщины? По местным меркам, пять лет — это практически вечность. Некоторые и нескольких дней не протягивают. А что я делал за эти годы? Бегал по Зоне и собирал артефакты...»