Монолог Сперматозоида

– Матвей Матвеевич, депутат областного совета, – представился гость и протянул Коле руку. – Да, и деда моего Мотей звали, и сына я Мотей назвал, до сих пор мне пеняет за это, – добавил он. Коля пригласил гостя в дом, я поставила бутылочку самогона, закуску. Они говорили часа два, я, в основном, слушала.

– Ну, что ж, – подытожил этот самый Мотя, – учреждаем кооператив, мой капитал и реклама, твой талант, способных ребят наберем, ты их обучишь и будешь ими руководить, и вперед – заказами на дачные дома будешь завален по всей области на пять лет вперед.

– Какой «кооператив», – взвилась тут я, – хотите, чтоб Колю моего посадили?!

– Никоим образом, – спокойно ответил этот Матвей Матвеич, – недавно, в мае, Горбачев подписал закон о кооперативах. Горячие пирожки, кто понимает! Налетай!

– Но ведь ни я, ни тем более Коля – ничего этого самого кооперативного не умеем и не понимаем, – испугалась я.

– Лена, я вас умоляю. У нас, у евреев, говорят: если наводнение неизбежно, то всё оставшееся перед ним время нужно потратить на то, чтобы научиться жить под водой.

Ну вот пока и вся моя история. Когда в конце ноября мы с Колей закатили свадьбу, пришло все село, все они теперь были у нас в друзьях, моя беременность (то есть выросший животик) из тайны стала явью, Коля уже был председателем процветающего кооператива «Теремок» (цветное фото нашего дома даже было в областной газете, с подачи этого Моти, небось), а я – его бухгалтером (хотя я еще продолжала учиться на бухгалтерских курсах). Мы ехали на нашем «Москвиче» (мы купили старенький «Москвич»!) мимо осенних полей, мимо под корень обстриженного жнивья, на котором суетились вечно голодные полевые птицы. И главное – мы были счастливы нашей безумной любовью. Сколько это продлится, сколь долго мы сможем удержать нашу любовь? Сколько вообще нам отпущено? Что нас ждет впереди? Этого я не знаю, да и знать не хочу. Пусть будущее не ждет нас с раскрытыми объятиями, пусть оно даже не подозревает о нашем существовании. Мы и не живем для него. Мы живем сегодняшним восхитительным мгновением необузданного нашего счастья…

2. Поэзия и кино (эссе)

Русская поэзия навсегда

«Да, дело моё – это слово моё на листе,

А слово моё – это тело моё на кресте»

Ю. Левитанский

Должен честно (и с удовольствием!) признаться: я вырос на Великой Русской Поэзии и остался с ней в сердце пожизненно! Это началось ещё в моей молодости, в 60-е годы прошлого века, которые были буквально «пропитаны» поэзией. Помню, ко мне в руки попали какие-то листки с едва различимыми строчками (наверное, 10-й экз. под копирку). Фамилия автора была мне незнакома, из нескольких строк предисловия было лишь ясно, что это молодой 20-летний парень, почти мой тогдашний ровесник. Но когда я наконец, чуть ли не в ультрафиолетовых лучах, сумел разобрать блёклые буковки – я был потрясён. Это были какие-то… наркотические строки! Это было невыразимо прекрасно!

Сегодня правота Иосифа Бродского очевидна всему читающему миру…