Монстр

– Я прощаю тебя, Джейн, но не потому, что ты этого заслуживаешь, а потому что я не заслуживаю прожить всю оставшуюся жизнь без матери из-за твоих ошибок. Но тебе придется загладить свою вину передо мной. По-крупному. Для начала можешь принести всем нам кофе с булочками. Бреннаны не ели весь день, и я тоже умираю с голоду.

Она кивнула, всхлипывая, и спешно вытерла лицо.

– Принесу. Сейчас же. О, Эшлинг, спасибо тебе большое. – Она схватила мои ладони и сжала. – Я не подведу тебя, любовь моя. Вот увидишь.

Мать побежала к лифтам на высоких каблуках, не обращая внимания на возмущенные взгляды посетителей.

Теперь я выбираю себя.

Себя… и мужчину, которого люблю.

Я провела в больнице шесть часов, а из операционной до сих пор не было никаких вестей. Понимала, что отсутствие новостей не всегда плохая новость. Значит, врачи прилагают все усилия, чтобы спасти Сэму жизнь. А еще я знала, что это неважно.

Я была опасно близка к обширному сердечному приступу.

Медсестры и врачи сновали туда сюда в перепачканной кровью медицинской форме и с мрачными хмурыми выражениями лиц. Я бесстыдно бросалась к ним, требуя объяснений, но они каждый раз от меня отмахивались.

В приемной становилось людно. Сначала я не обратила на это внимания, беспрестанно прокручивая в голове, чем может обернуться ранение Сэма, но когда, наконец, подняла взгляд, то заметила. Теперь здесь собрались Трой, Спэрроу, Киллиан, Хантер, Дэвон, мои родители и Сейлор – все вместе, но поодиночке, потрясенные до глубины души.

Над нами словно густой туман нависло остро ощущавшееся беспокойство за состояние Сэма.

Трой разговаривал по телефону, выкрикивая приказы и требования принять меры, видимо, чтобы узнать больше о нападении и спланировать ответный удар по Братве. Спэрроу выглядела такой хрупкой, что казалось, она сломается, стоит мне протянуть руку и прикоснуться.

Я подошла к ней.

– Все будет хорошо, – прошептала я, пытаясь убедить нас обеих.

Хантер сказал, что пули попали Сэму в плечо и грудь. Было трудно оценить, насколько серьезны ранения, не обладая конкретной информацией.

Наконец – наконец-то – из операционной вышел врач средних лет в перепачканной медицинской форме и с покрытыми испариной висками. Я первая ринулась к нему, и Спэрроу поспешила следом.

– Здравствуйте, я доктор Маккинли. Вы его жена? – он обратился ко мне.

– Скоро ей стану. – Я притянула Спэрроу поближе. – Это его мать. Пожалуйста, скажите, как он.

Доктор глянул на меня с сомнением. Ему не полагалось разглашать информацию тем, кто не приходился Сэму родственником.

– Эшлинг тоже работает здесь врачом. Акушером-гинекологом, – пояснила Спэрроу, покровительственно опустив руку мне на плечи. – Вы можете рассказать ей.

Доктор снова бросил на меня взгляд и вновь сосредоточил все внимание на Спэрроу.

– Он чудом остался жив. Но опасность еще не миновала. Самую большую проблему представляет не ранение в плечо. Мы извлекли пулю, и хотя еще рано делать выводы, я уверен, что она пробила только мышечную ткань и не повредила нервную систему. Больше всего нас беспокоит ранение в грудь. Пуля, грубо говоря, прошла слишком близко к цели. В непосредственной близости от сердца. Нам потребовалось три часа только на то, чтобы ее извлечь. Он потерял много крови. Следующие двадцать четыре часа будут решающими. Сейчас мы переводим его в послеоперационную палату. Ему нужен покой. Не могу даже выразить насколько. По этой причине мы бы хотели, чтобы посетители навещали его по одному.

Мы со Спэрроу переглянулись. Я даже не смела надеяться. В конце концов, Спэрроу его мать. Она заслуживала увидеть его первой. Моя будущая свекровь сжала мою руку.

– Больше двадцати лет назад я сказала Сэму, что однажды в его жизни появится женщина, которая докажет ему, что он вовсе не испытывает ненависти ко всем женщинам. Должна отдать ему должное, он здорово сопротивлялся, но думаю, что тебе наконец удалось его сломить. Именно тебя он захочет увидеть, как только откроет глаза. Кстати, Трой сказал мне, что он звал тебя, пока его сюда везли. Ты должна зайти к нему первой.

– Вы уверены? – Я прикусила нижнюю губу.

Она улыбнулась, и ее лицо исказилось от боли.

– Совершенно точно, дорогая.

Я пошла за доктором Маккинли по узкому, устланному линолеумом коридору, как наказанный ребенок, не зная, что ждет меня в конце пути. Хирург открыл дверь и сказал:

– Помните, что он сейчас очень слаб, даже если с виду так не скажешь.

Я кивнула, закрыла за собой дверь и посмотрела на Сэма с безопасного расстояния. Я врач. Мне доводилось видеть кровь. Но боль Сэма была для меня слишком личной, слишком реальной. Он лежал с закрытыми глазами, этот невероятный мужчина, такой внушительный, такой величественный, и в то же время такой смиренный и похожий на мальчишку.

– О, Сэм. – Я зажала рот ладонью и, бросившись к койке, опустилась на пол и прижалась лицом к его руке. – Что же они с тобой сделали? Прошу, выживи. Пожалуйста.

Мое лицо стало мокрым от слез. Я стонала, выла и издавала звуки, на которые и не подозревала, что способна. Он наконец-то стал моим, и я теряю его.

Непостижимая жестокость.