Монстр

– Он прав, – точно подметил Киллиан. – Мы слишком долго тобой пренебрегали. В будущем мы это исправим.

– Так… – я перевела взгляд с одного на другого, – вы не осуждаете меня? За то, что я делала?

– Осуждаем? – Киллиан поднял бровь. – Ты только что доказала, что ты истинная Фитцпатрик. Непостижимо сложная и жутко прагматичная. Я горжусь, что ты моя сестра.

Двадцатая

Сэм

Через десять дней меня выписали из больницы. Эшлинг и Спэрроу сдували с меня пылинки, сюсюкались, как с младенцем, и проверяли каждый час, тем самым снижая уровень моей мужественности до таких минимальных значений, от которых, пожалуй, страдали только пудели с дизайнерскими стрижками.

Первые два дня я потакал им главным образом потому, что хотел быть паинькой со своей невестой. Но на третий день принял твердое решение послать к чертям все просьбы врачей бережно отнестись к своему здоровью.

– Никс, прекрати. – Я схватил ее руку. Мы вернулись в нашу квартиру – да, именно нашу, – и теперь Эшлинг промокала мой лоб горячей влажной тканью, прижав ладонь к моей груди. – Хватит уже этой ерунды. Я сегодня же вернусь на улицы.

Ее переливчатые синие глаза округлились от ужаса, розовые губки надулись.

– Ты все еще выздоравливаешь.

– А еще умираю от скуки, и меня ждет работа.

– Сможешь заняться ей, когда станешь лучше себя чувствовать.

– Я и так прекрасно себя чувствую. Хочешь, покажу? – Я вскинул бровь и опустил взгляд на внушительную выпуклость в своих штанах.

В каком бы физическом состоянии я ни находился, если Эшлинг оказывалась рядом, меня охватывало неукротимое желание трахать ее всегда и всюду.

– Мы же договорились, помнишь? – Она убрала руку, отступила назад и встала передо мной посреди нашей спальни.

– Да, любовь моя. Я как раз при этом присутствовал. – Я нетерпеливо улыбнулся.

Одно дело – отдать ради нее половину своего королевства. Но радоваться по этому поводу – совсем другое, черт возьми.

– Вот тебе еще одна причина, почему я должен вылезти из кровати и разобраться с делами. Дай мне телефон. – Я щелкнул пальцами, указав на тумбочку.

Эшлинг вскинула бровь и скрестила руки на груди.

Она моя невеста, а не солдат. Мне предстояло еще долго учиться обращаться с ней, как с истинной принцессой. В основном потому, что еще никогда не приходилось к кому-то так относиться.

– Пожалуйста. И спасибо. – Я хищно ухмыльнулся, и Эшлинг, взяв телефон, передала его мне.

– Кому ты звонишь?

Я уже прижал трубку к уху.

– Трою.

– Куда ты собрался?

– Скоро узнаешь.

– Ты всегда будешь держать меня в напряжении и заставлять ходить на цыпочках? – Она вздохнула, но казалась довольной. Я схватил ее за подол платья и притянул для страстного, глубокого поцелуя.

– Вовсе нет. Иногда буду укладывать на спину. И ставить на четвереньки. Но какой бы ни была поза, обещаю, что тебе очень понравится.

* * *

Следующим вечером Трой припарковался рядом с русским магазинчиком Василия Михайлова в Бруклайне. Он глянул на меня с сомнением.

– Уверен, что хочешь этого? Можешь сказать ей, что все сделал, все равно она ничего не узнает. Я знаю, что ты приложил много усилий, чтобы отвоевать Бруклайн.

– А как же твои слова о том, что я переоцениваю свои возможности?

– Просто играю роль адвоката дьявола, пока ты не сделал следующий шаг.

– Со мной тебе не нужно играть роль его адвоката. Я сам знаю, что творится у дьявола в голове. – Я открыл пассажирскую дверь, на ходу доставая пистолет и снимая его с предохранителя.

Услышал, как Трой сделал то же самое. Мы обошли машину и открыли багажник. Дочь Василия, Маша, заморгала от яркого света, внезапно ударившего из-за наших плеч. Во рту у нее был кляп, руки и ноги связаны.

Я расплылся в теплой улыбке.

– Мисс Михайлова, благодарим за ваш вклад в наше дело.

Она надрывно замычала через ткань, закрывавшую ей рот, но я ничего не смог разобрать.

– Что такое? – спросил я. – Не бери в голову. Тебя схватили не за разговорные навыки. А всего лишь в качестве пешки, чтобы твой папочка знал, что я прирежу тебя, если он мне не подчинится.

Я закинул ее на плечо и направился к магазину.

Как только мы вошли, над дверью зазвенел колокольчик. Я навел пистолет на владельца магазина, пожилого русского с обветренным лицом, которое покрылось красными и синими пятнами после многих лет пребывания на холоде. Маша так и лежала у меня на плече, как свинья, которую несут на убой. На ней было то же дорогое пальто и дизайнерские туфли, которые она надела утром, когда отправилась по магазинам.

– Где Василий? – рявкнул я.

Глаза мужчины вспыхнули от увиденного. Маша отчаянно дергалась, пытаясь вырваться из моих рук.

– Я… Я… – начал он, прекрасно зная, что ему нельзя впускать посторонних в подсобку. Именно там находился его босс.

Я перестал целиться в него и вдавил дуло пистолета Маше в спину.

– Лучше поторопись, а не то придется объяснять своему боссу, почему внутренности его дочери раскиданы у тебя по всему полу. Думаю, оттереть их тоже будет та еще задачка. Хотя, если ты это допустишь, он вряд ли сохранит тебе жизнь.