Монстр

Это правда. Как только я свел Барбару Макаллистер с так называемым литературным агентом, – которым, вероятно, тоже была Эммабелль, – то сразу отошел в сторону и занялся своими делами, уверенный, что все пройдет гладко.

– Как Эш переадресовала мои звонки на номер Белль? – Я с прищуром посмотрел на Джеральда. Все прошло слишком уж гладко, чтобы обошлось без посторонней помощи.

Джеральд ответил улыбкой, от которой у меня засосало под ложечкой.

Нет.

– Да, – ответил он, и я осознал, что произнес это слово вслух. – Она обратилась к человеку, который знает, как быть Сэмом Бреннаном лучше, чем сам Сэм Бреннан, – к Трою Бреннану.

Впервые за долгое время мне было нечего сказать. Нечего, кроме как «где, мать твою, Эшлинг?». Почему не она сейчас сошлась со мной лицом к лицу? Вот только ответ был очевиден. Она не хотела иметь со мной ничего общего. Каждый раз, когда мы оказывались одни, я умудрялся залезть к ней в трусики, а потом отталкивал ее и твердил нам обоим, что это больше не повторится.

Жалкое зрелище.

И на этот раз я не о ней.

– Если тебе станет от этого легче, твой приемный отец не знал, что это имеет к тебе какое-то отношение. Он бы ни за что тебя не предал. Эшлинг сказала ему, что ей нужно переадресовать звонки с определенных номеров на номер Белль, поскольку, как тебе известно, Белль – владелица «Мадам Хаос», местного ночного клуба, и, по ее словам, кто-то нацелился на ее заведение и задумал опубликовать разоблачающие материалы обо всех менеджерах и обо всем, что происходит за закрытыми дверями, – продолжил Джеральд, сделав еще один щедрый глоток виски.

Я затянулся сигаретой. Мой напиток так и стоял нетронутым.

За зашторенными окнами небо окрасили оранжевые и розовые цвета зимнего рассвета. Я сдвинул сигарету в уголок рта, обдумывая услышанное.

– Не подкопаешься, – наконец признал я.

– Да, – согласился Джеральд. – Эшлинг взяла всю тяжелую, нудную работу на себя. Когда Трой спросил, почему она не обратилась к тебе с просьбой разобраться с издательствами, она ответила, что влюблена в тебя и хочет свести ваше общение к минимуму.

Она даже использовала собственную слабость в своих интересах.

– Мы часто общаемся, – огрызнулся я по-детски, чувствуя, как меня переполняет желание отплатить ей тем же. – Если это можно так назвать. И где сейчас эта Барбара? – Я знаю, где она очень скоро окажется.

На том свете.

На самом деле, это не так. Я не собирался убивать Барбару, но не потому, что она не заслужила смерти за то, что обманула меня. Я не собирался убивать ее потому, что было очевидно: Эшлинг, мать ее, Фитцпатрик потом не даст мне спуску, ведь знает, что у меня был веский мотив. Я бы не назвал произошедшее невероятным, но наконец-то нашел того, кто привлек меня к ответственности за последствия моих действий.

И это была не полиция, не шериф, не ФБР или мэр, хотя все они пытались это сделать.

А миниатюрная ирландка с острым языком и глазами цвета полевых колокольчиков, которая хотела отдать мне всю себя, пока я не дал ей ясно понять, что этого не стою.

– Отличный вопрос, – Джеральд расплылся в самодовольной улыбке, а его лицо так просило кулака, что я удивился, как оно не треснуло.

Он щелкнул пальцами, и в тот же миг из коридора показалась Барбара, которая больше не была похожа на стриптизершу в дневную смену. На ней был черный бархатный костюм Prada, в руке – сумочка Chanel, а волосы зачесаны назад.

Да, ей явно были не нужны ни талоны на питание, ни наполовину скуренные пачки сигарет.

Барбара виновато улыбнулась мне и коротко кивнула.

– Я захотела прийти, чтобы извиниться лично. Я не хотела усложнять вам жизнь, мистер Бреннан, но Джеральд – мой старый друг, и когда он сказал, что попал в неприятности, я попросту не смогла отказать ему в помощи. Уверена, вы можете понять.

Вот только я не мог.

Потому что у меня не было настоящих друзей. Только люди, с которыми я вел дела и встречался в обществе лишь для того, чтобы удостовериться, что они не испоганили наш общий бизнес.

– Отлично сыграно, мадам.

Она улыбнулась и, попрощавшись, выскочила за дверь, оставив нас с Джеральдом наедине. Я достал еще одну сигарету, ожидая, когда он задаст вопрос, который уже был готов сорваться у него с языка.

– А теперь твоя очередь сказать мне… за что? – тихо спросил он, опустив руки на колени. На вид он был совсем разбитый. Поникший, слабый и вместе с тем все такой же злой. – За что ты заставил меня через это пройти? Почему отнял у меня все, что было мне дорого? Что я тебе сделал, Бреннан? Еще два месяца назад я бы назвал тебя одним из своих ближайших деловых партнеров. Во всеуслышание.

Во всеуслышание, как же. Будь он так откровенен со мной в наших общих делах, то не запрещал бы мне приглашать его дочь на кофе.

Впрочем, я хотел совсем не этого.

Но это не имело никакого отношения ко всей этой ерунде.