Монстр

Она и так рискует своей жизнью из-за того, чем занимается. Уже завтра она может оказаться за решеткой, а значит, ты напрасно разыгрывал из себя спасителя.

Правда сразила меня.

Я хотел Эшлинг Фитцпатрик.

Больше нет никаких помех.

Никаких отговорок.

Никаких причин держаться в стороне.

Особенно теперь, когда мы с Джеральдом держали друг друга за горло.

Пришло время заключить сделку.

– Ты лишил меня матери, Джеральд, а я на несколько недель лишил тебя рассудка. Думаю, самое время прийти к соглашению. – Я сел поудобнее и пригвоздил его взглядом.

– Не переводи на меня стрелки, Бреннан. Ты был пойман с поличным, когда вмешивался в мой бизнес и разрушал мои отношения с близкими. Я знаю, кажется, что у нас с Джейн масса проблем, которые предстоит решить, и, сказать по правде, наш брак далек от идеала, и все же мне дорога моя жена. Я по-своему люблю ее и, мягко говоря, не в восторге от того, как ты вмешался в наш брак.

– Что бы ты ни говорил, правда в том, что у меня предостаточно компромата на тебя, малыш Джерри, и я намерен обнародовать его, если не получу то, что хочу. Письма все еще существуют. Как и тест на беременность. Все то, чего ты избегал с Кэт, теперь в моих руках, и поверь, в сравнении со мной моя родная мать сойдет за котеночка.

Джеральд со стоном устало потер лицо.

– И чего же ты хочешь?

– Твою дочь, – просто ответил я.

Он рассмеялся. На сей раз смех вышел резким и скрипучим. Он всем телом отвергал эту мысль, как неудачно пересаженный орган.

– После всего, что ты натворил, у тебя никогда не будет и шанса с моей дочерью. Ты совершил величайшее предательство. Она с большим трепетом относится к матери, и в ее глазах ты виновен в разрушении ее семьи. Кстати, я встречаюсь с ней за завтраком… – он повернул запястье и глянул на свои Rolex, – примерно через два часа, чтобы рассказать ей об этой небольшой беседе. Я не могу дать тебе то, что не подлежит предложению.

– Уговоры оставь мне, – отрезал я. – Дай ей свое благословение быть со мной.

– Мое благословение? – выпалил он, вытаращив глаза. – Ты пытался разрушить мою жизнь!

– Ты первым разрушил мою. – Я нетерпеливо махнул на него рукой, затем встал и собрал свои вещи.

– Я доплачиваю тебе, чтобы ты держался от Эшлинг подальше! – Он вскочил на ноги, тыча в меня пальцем.

Я пожал плечами.

– Не беспокойся о моем банковском счете. Обойдусь и без доплат.

– Я беспокоюсь не о твоем банковском счете. А о своей дочери. – Он замолчал, и на его лице промелькнул интерес. – И кстати, насколько ты обеспечен?

– На сотни миллионов. Твоя дочь ни в чем не будет нуждаться.

– Ты ее не получишь! – свирепо взревел он. – Эшлинг красива, умна, изысканна и воспитана. Она…

– Чертовски одинока, потому что единственный мужчина, которого она хочет, для нее под запретом, – перебил я, протолкнувшись мимо Джеральда в ванную, где достал из кармана его пистолет и полотенцем стер с него свои отпечатки пальцев. – Своим вмешательством в ее личную жизнь ты оказываешь ей дурную услугу. Она знает, чего хочет.

– А ты? – Он с сомнением глядел на меня в зеркало в ванной. – Ты знаешь, чего хочешь?

Да.

Я хочу Эшлинг.

Я встретился с ним взглядом в отражении.

– Ты скажешь ей, что даешь свое благословение встречаться со мной. Быть со мной. Выйти за меня, – отчетливо произнес я. – Понятно?

Похоже, он был готов меня ударить. Меня удивило и обрадовало, что Джеральд так сильно заботился о своей дочери.

– Она моя кровь и плоть, – процедил он.

– Даже не напоминай. – Я сделал вид, будто меня тошнит. – Слушай, мне не нужны твои грязные деньги. Я намерен ухаживать за ней и прикасаться к ней – часто и самым неприятным для тебя способом, – и я хотел бы делать это открыто. Она заслуживает, чтобы ее водили на ужины в рестораны и возили в отпуска. Всего того, что я не могу дать ей втайне. Следуй плану, или тебе же хуже. Выбор за тобой.

– У меня тоже есть условия.

Я положил пистолет на край раковины, повернулся и сложил руки на груди.

– Давай послушаем.

– В скором времени я вернусь в поместье Эйвбери-корт, чтобы вкратце рассказать Джейн и Эшлинг обо всем, что мы с тобой обсудили. Все факты. Ты не станешь отрицать случившееся. Признаешься, что вмешивался в нашу жизнь. Отравил меня. Обнародовал эти мерзкие снимки.

Это показалось мне вполне справедливым.

– А еще вернешь мне мои запонки. Мою фамильную ценность.

Я ответил коротким кивком.

– Это все?

– Нет. Еще кое-что. Если обидишь ее… – Он замолчал и покачал головой, прогоняя ужасные образы, возникшие в его голове.

– Я не причиню вреда твоей дочери.

– Уже жалею об этой сделке.

Я развернулся и ушел, оставив его одного.

Теперь нужно решить только один небольшой вопрос.

Добиться того, чтобы ненависть Эшлинг, сравнимая с жаром миллиона чертовых солнц, исчезла.

Тринадцатая

Эшлинг