Монстр

Джун наблюдал это, словно в замедленной съемке, со спокойствием, на которое, как он думал, уже не способен. Все было просто и ясно: сейчас Виктор Сэйбек прикончит Алистера Воронова. И это будет правильно, справедливо и хорошо. Единственным, что мешало полностью принять неизбежное, был… Виктор. Такая жестокость была ему не свойственна – как не свойственно было Майре холодное превосходство, когда она отключала гравитацию. Вика одурманила собственная сила, и только это толкало его на убийство. Виктор Сэйбек был хорошим человеком. Таким мог бы стать сам Джун, не выброси его из дополненности Гармония. Таким ему уже никогда не быть.

Джун знал, что Вик придет в ужас, когда обмякшее раздавленное тело Алистера упадет на пол. Поэтому он снял подобранный пистолет с предохранителя и все с тем же спокойствием поднял руку, целясь в едва сдерживавшего вой от трещащих костей Алистера. И выстрелил.

Пуля попала Воронову в глаз, и тут же Вик, судорожно выдохнув, опустил руки. Алистер рухнул на пол и замер в изломанной позе. По его телу пробежало несколько судорог, словно он пытался еще хоть что-нибудь изменить, а затем уцелевший глаз уставился на Джуна – и стало ясно: Алистера Воронова больше нет.

* * *

Он потом не вспомнит, как они с Виктором выбирались из квартиры Воронова, спускались пешком до ремонтных кабин и вручную запускали одну из них до ближайшего стыка. Как добрались до «Пиццериссимо», где ждали Майра и Юрий. Как Майра закричала, когда по одному взгляду поняла больше, чем понял бы кто-то другой, и как обессиленно обмякла, а Юрий подхватил ее и понес в лифт, спрятанный в подвале. Как Гефеста и Джонар тревожно переглядывались, когда Джун и поддерживающий его Вик пошли вслед за ними.

И полчаса тошнотворной тряски он не вспомнит.

Возвращение на базу Справедливости останется в его памяти размытыми пятнами. Кайтен, и Казимир, и Лут, не стесняющийся в выражениях насчет «предателя профессора». Больше пятен, больше людей, больше шума – который все равно не заглушал крики умирающей Сонми и грохот выстрела в закрытом помещении.

Он урывками вспомнит, как ноги сами вели его в Логово; как было сложно идти без опоры; как руки, дрожащие, неверные, неспособные сжаться в кулаки, сдирали пломбы, свидетельствующие об успешном завершении проверки.

Но в его памяти останется, как через несколько минут его, бессмысленно развалившегося на краю дивана, нашла Кайтен. Как она села рядом, не проронив ни слова, и он, словно выдернутый из сладкого сна ребенок, заплакал. Как она сжала его все еще скользкие от крови руки и привлекла к себе.

Он уснул в ее объятиях, и ему ничего не приснилось.

Это он точно запомнит навсегда.

31 Кайтен

– Нам надо поговорить.

Виктор обернулся на ее голос, едва не выбив чашку из-под крана кофемашины. Кайтен сглотнула, непроизвольно сцепляя руки в замок. Пустынный коридор, соединяющий столовую и общий зал базы Справедливости, завершил ее фразу едва уловимым эхо, и стало еще неуютнее.

– Вот как, – язвительно сказал Вик.

Один разговор с Казимиром сделал Виктора частью Справедливости. Исход был предсказуем: в конце концов, у Вика тоже не могло быть никакого будущего, пока Цитаделью управляла Гармония. Лукаш, в свою очередь, никогда не упускал хороших специалистов и для всех находил занятие. А после того как на ярусах Цитадели развернулись полномасштабные стычки с властями, дел у Справедливости было предостаточно.

– То есть теперь ты хочешь со мной разговаривать? – Виктор был уязвлен и даже не пытался это скрыть.

Решимости Кай хватило на короткий кивок. Со стороны могло показаться, что ей все равно. И лучше бы это было так. Виктор нахмурился и развернулся к ней, забыв о чашке, медленно заполнявшейся двойным американо. Они стояли так еще половину бесконечно неловкой минуты. Мимо прошли какие-то инженеры, работавшие с Людвигом. Один из них бросил Кай приветствие, но она его не услышала.

Конечно, Вик не понимал, почему она к нему так охладела. Когда он появился на базе вместе с Джуном, Кай инстинктивно отпрянула, не позволяя ему обнять себя. В последующие дни она сбегала, ссылаясь на важные дела, стоило Виктору оказаться рядом. Она тщательно пряталась от его обеспокоенного взгляда. А ведь у Виктора было право ожидать от Кай иного отношения к себе. Даже в этом безумном шквале событий. Перемена казалась слишком разительной, чтобы он по своему обыкновению искал ей оправдания и дальше.

«Он ничего не знает, – напомнила себе Кай. – Ничегошеньки».

Да. Виктор Сэйбек ничего не знал. И потому для него ее поведение выглядело как предательство.

– Что изменилось? – почувствовав ее напряжение, он постарался смягчить тон.

Кай не нашлась с ответом. Она не готовилась к тому, что вопросы начнет задавать он, но и сама пока не могла справиться с комом в горле. Вик выдохнул и прислонился спиной к стене, терпеливо оставляя Кайтен время собраться с мыслями.

– Я… не об этом хотела поговорить, – выдавила наконец она, преисполненная благодарности и стыда.