Монстр (СИ)

— Почему у тебя человеческие глаза?

Он удивленно пожал плечами.

— Разве вы еще не разобрались в записях Рантор?

Нелл промолчала, сверля его все таким же спокойным взглядом. Куда только делись нежный румянец и надежда во взгляде? Маркус решил, что за такой железный самоконтроль может ее немного поощрить.

— Я был создан на год позже, чем Лина. Версия 3.0, как я тебе и говорил. Более совершенная, более стабильная. Рантор училась на своих ошибках.

— Это ты ее убил?

— Ответ на этот вопрос ты тоже прекрасно знаешь, — едко прошипел он, чуть подавшись вперед. — Ведь поэтому я здесь в таком, — он приподнял руки в наручниках, — виде.

Они сидели по разные стороны маленького стола, но Нелл смогла удержаться и не отпрянуть. Лишь чуть выше задрала подбородок.

Она держалась молодцом. Маркус некстати вспомнил их первое собеседование. Тогда она была другой. На самом деле он никогда не видел ее до вчерашнего дня, но он помнил ее другой. Более эмоциональной, более ранимой. Так странно было ее помнить, от этого кружилась голова.

— Признание сильно облегчило бы нам жизнь.

Ее холодный тон вернул Маркуса в реальность и снова разозлил его.

— Я здесь не для того, чтобы облегчать вам жизнь. Еще вопросы?

— Только один, — на этот раз голос Нелл немного дрогнул. — Зачем? Зачем были все эти слова… о нас? К чему? Между мной и Маркусом никогда ничего не было. Зачем было делать вид, что могло быть?

Он хотел ответить все в той же язвительной, надменной манере. Сказать, что так ею, дурочкой, было проще манипулировать. Маркус уже открыл рот, чтобы выплюнуть эти слова ей в лицо и насладиться реакцией, но что-то его остановило. Он вздохнул, как будто признавал собственное поражение в невидимом споре с кем-то.

— В наследство от старшего следователя Фроста мне досталась не только его внешность, — пояснил он, глядя в пустой угол комнаты. — У меня его воспоминания, часть его личности. Все, что я говорил, — он посмотрел на Нелл с непонятно откуда взявшейся досадой, — в каком-то смысле было правдой. — Он задумался на мгновение, мысленно уточняя формулировку. — Могло бы быть правдой, если бы это был действительно он.

На лице Нелл не дрогнул ни один мускул. Маркус снова мысленно восхитился ее выдержкой. Он ждал увлажнившихся глаз, тревожной складки между бровями, может быть, даже слабой улыбки, призрак воскресшей надежды во взгляде, но ничего этого не увидел.

Интересно, ответь он так, как собирался сначала, удалось бы ей остаться такой спокойной?

— Еще вопросы? — насмешливо повторил он, снова стараясь ее задеть.

— У меня больше нет вопросов, — холодно сообщила Нелл, вставая и собираясь уходить.

— Тогда вопрос есть у меня, — задержал ее Маркус. — Что со мной будет дальше?

— Это будет решать Антуан, — Нелл едва заметно пожала плечами, как будто ее совершенно не интересовала его дальнейшая судьба. А ведь всего пару часов назад с такой готовностью отвечала на его поцелуй.

— А с Линой? — он постарался, чтобы его вопрос прозвучал все так же резко и дерзко, и в нем не было заметно волнения.

— С ней, надеюсь, все будет в порядке. Она пока не сделала ничего плохого. Мы найдем способ ей помочь.

Маркус выразительно посмотрел на нее, и Нелл уточнила:

— Другой способ. Который не потребует жертв.

— Жертвы неизбежны, — возразил он, но на этот раз его тон не был вызывающим. Голос прозвучал скорее устало.

Она медлила, не уходила. Смотрела на него, все еще стараясь изображать равнодушие, но маска спокойствия уже давала трещину. Маркус видел, как Нелл тяжело сглотнула, проталкивая вставший в горле ком. Когда она заговорила, голос все-таки ее выдал, дрогнув:

— Ты бы не остановился? Даже если бы понял, что ритуал действительно меня убивает? Принес бы меня в жертву? Ради чего? Чего ты хотел добиться? На что ты рассчитывал?

Маркус вновь хотел съязвить в ответ, но вновь что-то — или кто-то, живущий в его голове с момента создания, — остановило его, и он признался, неотрывно глядя ей в глаза:

— В чем я не лгал, так это в том, что хотел помочь Лине. Химера подавляет ее, рано или поздно сотрет. Она станет ящерицей, как и ребенок, которого она носит. Я просто хотел остановить это. И да, ради этого ребенка я убил Рантор и убил бы тебя, если бы потребовалось. И если бы мне дали возможность.

— Почему? Кто для тебя этот ребенок?

Теперь она заметно дрожала, Маркус видел это. Как видел собирающиеся в глазах слезы. Ей было обидно. Нет, хуже: ей было больно, и у нее не получалось это скрыть. Ее невозмутимость разваливалась на части, чего он и хотел добиться с того момента, как она вошла. Но почему-то он не испытывал триумфа, победив ее.

— На этот вопрос ты тоже знаешь ответ, — мягко ответил он. Точно так, как сделал бы тот, другой. — Это мой ребенок. И я был готов на все, чтобы защитить его. Я принес бы любые жертвы. Если это делает меня монстром в твоих глазах, то подумай, хорошо ли ты знала человека, которого так искренне любила все эти годы, память о котором так бережно хранила. Потому что ради своего ребенка он поступил бы точно так же.