Монструм

Стеф не сразу сообразил, но как только осознание пришло, он подумал, что десять лет – не так уж и страшно. На десять процентов меньше плохих воспоминаний.

Глава XXVIII Ломая грани

В камере было темно, гладкие стальные стены отдавали холодом. Казалось, при каждом движении по мышцам пробегал слабый заряд электричества, оттого я даже рукой не мог пошевелить без дрожи. В другом углу нашлась кровать, но не было уверенности, что ноги меня удержат, а ползти и вовсе не хотелось. Потому я просто сидел там, где меня оставили, ежась от холода и периодически вспыхивающей боли в груди. Не зря же меня предупреждали про эфир Антареса. Оболочка приземленного слишком слаба для Света звезды. Теперь на собственном опыте я осознал, насколько чертовски верным было это утверждение.

Столько всего произошло за эти сутки, чего никому не пожелаешь. Я упорно возвращался к разговору с Бетельгейзе и тем двум дням, что она мне дала. Интересно, сколько уже прошло от отведенного срока? День? И что будет, если Шакара проведет со мной и Антаресом свой опыт? Вероятно, все надежды Бетельгейзе на восстановление Света рухнут в небытие.

Тут раздался строгий, лишенный красок голос:

– Это все была ловушка, не так ли?

Едва я услышал его, мое сердце вспомнило, как биться, и я обернулся. Оказалось, что стена позади меня была стеклянной и по ту сторону, подобно мне, спиной к ней привалился человек. Из-за преграды его голос звучал как из-под воды.

– Дан? – спросил я, не веря своим глазам.

Тот тускло ухмыльнулся, глядя в противоположную стену.

– Извинения тут явно не помогут. Как-то в этот раз я знатно облажался.

– Зачем ты все это сделал? – Я хотел спросить со злостью, но не получилось. Дан был жив, а это главное. – Что за спешка? Остальные…

– Вселенная никому не дает лишнего времени, Макс, – ответил Дан. Тон казался мне непривычно блеклым. Будто какая-то искра в его душе погасла. – Не сделаешь чего-то быстро, оно может уйти навсегда.

– Но теперь мы застряли здесь.

– С этим не поспоришь.

Обсуждать что-либо не имело смысла, все и так было ясно без слов. Тратить силы на ругань не хотелось, а остальное уже не казалось значимым.

Дан пораздумал немного, а затем сказал:

– Знаешь что, Максимилиан…

– Хватит коверкать мое имя!

– Максим?

– Нет!

– Максимум?

– Ты у всех имена перевираешь?

– Вообще – да, – хмыкнул он. – Раскрой тайну: чем тебе «Максимус» не угодил? Ты говорил, что это имя тебе дали при рождении, но нам запрещаешь его произносить.

Потому что только один человек так меня называл.

Поняв, что ответа из меня не вытянуть, Дан задал другой вопрос:

– Как остальные?

Внутри все сжалось до размеров горошины. Я вспомнил пережитое в лесу. И Стеф… Дан ведь был его наставником, давно его знал. У меня не хватало мужества просто так все выдать, а потому я быстро переменил тему:

– А ты сам-то как?

– Шакара пока меня почти не трогала. Так, проверила пару каких-то штук, – просипел он. – Я до сих пор не отошел от снотворного, да кое-как держусь. Не хочу упускать последние сознательные часы.

После он поведал мне о том, как, разминувшись с нами, тут же метнулся в Соларум, а оттуда – в котловину. Метка перемещения у него была действительно отличная: помимо простых прыжков в пространстве она еще и умела подсказывать, куда можно скакнуть. Потому, почувствовав полость под землей, он попался прямо в руки падшим.

– Это все Ария. В последнее время ее способность видеть будущее работает явно лучше. Она уже знала, что я появлюсь, потому они просто ждали. А с той базы под котловиной, куда они тебя заманили, уже вытащили нужное добро. Они сознательно сдали протекторам свое укрытие. И еще… – Он замолчал, переводя дух. – Ария обмолвилась, что они специально пытались заманить сюда кого-нибудь из протекторов. Мол, они хотели устроить опыт с кем-то из нас, для этого им изначально и нужен был ты. И теперь на это вакантное место назначили меня. А тебя будут исследовать из-за красного спектра. Правда, Шакара чрезвычайно недовольна, что твой осколок у них отобрали…

Я содрогнулся и изумленно повернул голову.

– Отобрали? Погоди, о чем ты?

Дан не отвечал. Похоже, ему тоже не хватало духу в чем-то признаться. Потом он сказал:

– Перед тем как меня лишили сознания, я услышал, как падшие говорили, что твоего осколка у них нет. Кто-то украл его.

– Что?! – Я обернулся так резко, что заломило шею. – Кто?

– Понятия не имею.

Я лихорадочно вбирал воздух в разболевшуюся грудь.

– Но это же падшие! Им нельзя доверять!

– Они обсуждали это между собой в твердой уверенности, что я уже отключился, – вздохнул Дан.

– Но как же… – Я в отчаянии уставился в пол, утратив последнюю связную мысль. – Все это… было зря? Все, на что мы пошли, жертвы, люди… те, кто погиб…

А затем на меня каменной глыбой упало непреодолимое чувство безысходности. Я запустил дрожащие руки в волосы.

– Все из-за меня…